"Александр Дюма. Волонтёр девяносто второго года (Собрание сочинений, Том 24) " - читать интересную книгу автора

королевы?
- Ничего подобного!
- Однако так пишет Мишле.
- Я читал Мишле; он один точно рассказывает об аресте короля. Но здесь
он ошибается: голова была изуродована выстрелом из ружья, раздробившим
челюсть, но от тела отделена не была. Я присутствовал при эксгумации трупа,
состоявшейся шестого октября тысяча восемьсот двадцать первого года - голова
еще держалась на шейных позвонках.
- И вы дошли до Парижа?
- Я не только дошел до Парижа, но по причинам, о каких нет
необходимости вам рассказывать, оставался в Париже до того дня, пока, став
волонтёром, не прибыл в армию Дюмурье.
- Вы участвовали в битве при Вальми?
- В полк я явился за десять дней до сражения.
- Следовательно, второго сентября вы еще находились в Париже.
- Да, и едва не сложил свои кости в Ла Форс.
- Почему?
- Пытаясь спасти одну женщину, или, вернее, принцессу, но, должен вам
признаться, не потому, что она была принцессой, а потому, что была женщиной.
- Принцессу де Ламбаль?
- Вы угадали.
- Ну и ну! Да ведь вы сама история, живая история.
- Вы удивитесь еще больше, - улыбнулся в ответ полковник, - если я вам
скажу, где я жил.
- Где же?
- На улице Сент-Оноре... Угадайте, у кого.
- У столяра Дюпле, наверное?
- Правильно.
- Значит, вы видели Робеспьера?
- Как вас сейчас.
- В домашней обстановке?
- Признаться, это я смастерил ему стол, за которым он написал большую
часть своих речей.
- А видели вы Дантона?
- Дантона? Это он завербовал меня в волонтёры, и он же второго
сентября... Одним словом...
- Что?
- Так, ничего... Я видел их всех: и Дантона, и Камилла Демулена, и
Сен-Жюста - всех, начиная с несчастного Барнава, кого мы встретили в
Пора-Бенсоне вместе с Петионом и Латур-Мобуром, и кончая калекой Кутоном.
Видел, уже позднее, герцога Энгиенского и маршала Нея.
- Вы видели герцога Энгиенского?
- Я был секретарем военного совета, когда его там судили.
- И встречались с маршалом Неем?
- Он произвел меня в подполковники во время отступления из России, и,
вероятно, я был последним его знакомым, кому он кивнул, отправляясь на
мученическую смерть.
- Знайте, полковник, что я больше от вас не отстану! Я буду вашим
секретарем, и мы начнем писать ваши воспоминания.
- Вы опоздали, - рассмеялся полковник. - Мои воспоминания уже на три