"Александр Дюма. Соратники Иегу (Собрание сочинений, Том 25) " - читать интересную книгу автора

действие первой главы которого происходит в этом городе.
Вдобавок меня беспокоил Варенн и с исторической точки зрения: чем
больше я читал исторических трудов о нем, тем загадочнее становились для
меня обстоятельства, связанные с арестом короля: мне не удавалось их
объяснить, исходя из топографии города.
Тогда я предложил своему молодому другу Полю Бокажу поехать вместе со
мной в Варенн. Я был заранее уверен, что он согласится. Стоит предложить
подобное путешествие человеку с богатым воображением и чарующим умом, как он
тут же вскочит со стула и мигом очутится на вокзале.
Мы сели в поезд и отправились в Шалон.
В Шалоне мы сторговались с человеком, сдававшим внаймы экипажи: за
десять франков в день он предоставил нам лошадь с двуколкой. Наша поездка
длилась ровно одну неделю: три дня мы ехали из Шалона в Варенн, три дня -
обратно и один день потратили на розыски материалов.
С вполне понятным чувством удовлетворения я пришел к выводу, что еще ни
один историк не считался по-настоящему с историей, но особенно я
порадовался, убедившись, что г-н Тьер считался с историей меньше всех
остальных ученых.
Я и раньше подозревал, что дело обстоит именно так, но еще не был в
этом уверен.
Только Виктор Гюго в своей книге, озаглавленной "Рейн", проявил
незаурядную точность. Да, но ведь Виктор Гюго - поэт, а не историк.
Какими замечательными историками стали бы поэты, пожелай они сделаться
учеными!
Однажды Ламартин спросил меня, чем я объясняю огромный успех его
"Истории жирондистов".
- Я объясняю его тем, что вы оказались настоящим
писателем-романистом, - отвечал я.
Он погрузился в раздумье и под конец будто бы согласился со мной.
Итак, я провел целый день в Варение и посетил все места, имевшие
отношение к роману, который решил озаглавить "Рене из Аргонна".
Потом я возвратился в Париж. Мой сын в это время находился за городом,
в Сент-Ассизе, близ Мелёна; там для меня была приготовлена комната, и я
решил там писать свой роман.
Я еще не встречал двух людей, со столь противоположными и в то же время
столь сочетающимися характерами, как я и Александр. Конечно, мы проводим
немало счастливых часов друг без друга, но мне думается, что самые лучшие
часы мы проводим с ним вместе.
Между тем уже четвертый день я сидел за письменным столом, пытаясь
приступить к "Рене из Аргонна", но стоило мне взяться за перо, как оно
выпадало у меня из рук.
Дело не спорилось.
Чтобы утешить себя, я принялся рассказывать сыну всякие истории.
Случайно я вспомнил историю, которую мне в свое время поведал Нодье.
Там шла речь о четырех молодых людях, причастных к Соратникам Иегу и
казненных в Буркан-Бресе при самых драматических обстоятельствах.
Одному из них, которому оказалось труднее всех умереть, вернее,
которого стоило наибольших трудов умертвить, было всего девятнадцать с
половиной лет.
Александр с большим вниманием выслушал мой рассказ.