"Александр Дюма. Соратники Иегу (Собрание сочинений, Том 25) " - читать интересную книгу автора

- Трудновато...
- Что же здесь трудного?
- Публика не сможет проглотить.
- Да ведь ты не скажешь об этом публике.
- Честное слово, мне думается, ты прав... Подожди...
- Я жду.
- Есть у тебя "Воспоминания о Революции" Нодье?
- У меня весь Нодье.
- Пойди разыщи "Воспоминания о Революции". Помнится, он посвятил
несколько страниц Гюйону, Лепретру, Амье и Иверу.
- Ну, тогда скажут, что ты обокрал Нодье.
- О! Он при жизни так любил меня, - неужели он после своей смерти не
уступит то, что мне требуется!.. Найди "Воспоминания о Революции".
Александр принес нужную книгу. Я открыл ее, начал перелистывать и
быстро отыскал интересующее меня место.
Вот отрывок из Нодье. Любезные читатели, вам будет небесполезно его
прочесть. Привожу дословно.

"Грабителей дилижансов, о которых идет речь в главе, именуемой "Амье",
недавно мной упомянутой, звали Лепретр, Ивер, Гюйон и Амье.
Лепретру уже минуло сорок восемь лет. Это был отставной драгунский
капитан, кавалер ордена Святого Людовика, обладавший благородной
наружностью, внушительной осанкой и весьма утонченными манерами. Настоящие
имена Гюйона и Амье так и не удалось установить. Этим они обязаны неизменной
любезности торговцев паспортами. Представьте себе двух ветрогонов в возрасте
от двадцати до тридцати лет, связанных друг с другом каким-то темным
прошлым, быть может, даже неблаговидным поступком или чем-то более тонким и
благородным, хотя бы боязнью запятнать свою фамилию, - и вам станет известно
о Гюйоне и Амье все, что я могу о них припомнить. Последний отличался
мрачной внешностью, и, возможно, именно своей отталкивающей наружности
обязан дурной репутацией, каковой его наделили биографы.
Ивер был сын богатого лионского коммерсанта; отец предложил
унтер-офицеру, который конвоировал юношу, шестьдесят тысяч франков, чтобы
тот устроил ему побег. В этой банде Ивер был одновременно Ахиллом и Парисом.
Он был среднего роста, превосходного сложен, изящен, строен, ловок. Его взор
неизменно пылал огнем, уста не покидала улыбка - такое невозможно забыть:
бросалось в глаза сложное, непередаваемое выражение, сочетание кротости и
силы, нежности и мужества. Когда им овладевало вдохновение, он говорил с
пламенным красноречием и возвышенным энтузиазмом. Его беседа изобличала
начатки превосходного образования, в ней сквозил незаурядный природный ум.
Но было в нем нечто устрашающее - разительный контраст между выражением
беззаботной веселости и трагичностью его положения. Впрочем, все признавали
в нем доброту, великодушие, человечность, склонность заступаться за слабых.
Он любил щеголять своей поистине богатырской силой, о которой трудно было
догадаться, глядя на его несколько женственные черты. Он имел обыкновение
хвалиться тем, что никогда не испытывал недостатка в деньгах и никогда не
имел врагов. Это был его единственный ответ на обвинение в грабежах и
убийствах. Ему было двадцать два года.
Этих четверых обвиняли в нападении на дилижанс, перевозивший сорок
тысяч франков, предназначенных на государственные нужды. Подобные налеты