"Александр Дюма. Соратники Иегу (Собрание сочинений, Том 25) " - читать интересную книгу автора

осуществлялись среди бела дня, едва ли не полюбовно и обычно производили
мало впечатления на путешественников, чьих карманов это не затрагивало. Но
на сей раз один из пассажиров, десятилетний мальчик, являя безумную отвагу,
выхватил у кондуктора пистолет и выстрелил в нападающих. К счастью, это не
боевое оружие, по обыкновению, было заряжено только порохом и никто не
пострадал, но пассажиры не без оснований стали опасаться возмездия. С
матерью мальчугана приключился сильный нервный припадок, который вызвал
переполох и всецело поглотил внимание разбойников. Один из них бросился к
даме, стал ее успокаивать, выказывая удивительную сердечность; он хвалил
мужество ее юного сына и предлагал ей нюхательную соль и духи, которые эти
господа обычно имели при себе для личного пользования. Между тем дама пришла
в себя. Ее спутники по дилижансу обратили внимание, что в этот волнующий
момент с лица грабителя упала маска, однако они не успели разглядеть его.
Полиция того времени, ограниченная в своих возможностях, была вынуждена
лишь наблюдать за событиями; будучи не в силах пресечь грабежи, она все же
могла выслеживать преступников. Их пароль передавался где-нибудь в кафе, и
во время игры на бильярде обсуждалось деяние, заслуживающее смертной казни.
Вот так относились ко всему этому обвиняемые и общество. Эти люди,
запятнанные кровью и сеявшие ужас, вечерами встречались в высшем свете и
говорили о своих ночных подвигах как об очередном развлечении.
Лепретр, Ивер, Гюйон, Амье предстали перед трибуналом соседнего
департамента. От грабежа никто не пострадал, кроме казны, о которой не
беспокоилась ни одна душа, поскольку не было уже известно, кто ее хозяин.
Никто не мог опознать грабителей, за исключением прелестной дамы, которая и
не подумала этого делать. Все четверо были единогласно оправданы.
Между тем общественное мнение было так глубоко убеждено в виновности
этих людей, что прокуратуре пришлось снова привлечь их к суду. Приговор был
отменен. Но в ту пору власть чувствовала себя столь неуверенно, что чуть ли
не опасалась карать бесчинства, которые на следующий день могли быть оценены
как заслуга. Обвиняемых направили в суд департамента Эн, в город Бурк, где
было немало их друзей, родных, пособников, соучастников. Думали
удовлетворить притязания одной партии, бросая ей в жертву обвиняемых, но при
этом хотели угодить и другой партии, обеспечивая преступников весьма
надежным поручительством. И действительно, день, когда их посадили в тюрьму,
был днем их триумфа.
Следствие возобновилось, и на первых порах оно привело все к тем же
результатам. Четверо обвиняемых находились под защитой фальшивого алиби,
скрепленного сотней подписей, но им ничего бы не стоило добыть и десять
тысяч. Эти подписи имели такой вес, что перед ними должна была спасовать
всеобщая убежденность. Казалось, оправдательный приговор неизбежен, когда
один вопрос председателя суда, быть может неумышленно коварный, придал
процессу новый оборот.
- Сударыня, - спросил он особу, которой один из грабителей оказал
столько внимания, - кто именно из обвиняемых проявил такую заботу о вас?
Этот вопрос, заданный в столь неожиданной форме, вызвал путаницу У нее
в мыслях. Возможно, ей померещилось, что суду уже все известно и что
председатель спрашивает ее с целью облегчить участь симпатичного ей
человека.
- Вот этот господин, - проговорила она, указывая на Лепретра.
Обвиняемым, неразрывно связанным узами алиби, с этой минуты грозила