"Александр Дюма. Соратники Иегу (Собрание сочинений, Том 25) " - читать интересную книгу автора

смертная казнь. Они встали и с улыбкой поклонились даме.
- Черт возьми! - воскликнул сквозь взрывы хохота Ивер, опускаясь на
скамью. - Теперь, капитан, вы будете знать, что значит быть галантным!
Мне передавали, что в скором времени злополучная дама скончалась от
горя.
Как обычно, приговор был подан на обжалование, но надежды оставалось
очень мало. Революционная партия, которую месяц спустя должен был раздавить
Наполеон, в данное время взяла верх. Контрреволюция проявила себя
чудовищными действиями. Нужно было карать для назидания, и принимались меры,
к каким обычно прибегают в затруднительных случаях, ибо иной раз
правительства можно уподобить простым смертным: самые слабые оказываются
наиболее жестокими. Впрочем, группы Соратников Негу уже начали распадаться.
Люди, возглавлявшие эти удалые банды, - Дебос, Астье, Бари, Ле Кок, Дабри,
Дельбульб, Сторкенфельд - сложили головы на эшафоте или в стычках.
Осужденные не могли надеяться, что их выручит какой-нибудь дерзкий налет;
обескураженные безумцы в ту пору даже не способны были бороться за свою
жизнь и равнодушно кончали с собой, как это сделал Пиар в конце веселой
пирушки, избавляя от трудов правосудие или мстителей. Наших грабителей
ожидала смерть.
Их кассация была отвергнута; но представители правосудия отнюдь не
первыми узнали об этом. Три ружейных выстрела у стен тюрьмы предупредили
осужденных. Комиссар Директории, представитель прокуратуры в суде,
испугался, убедившись, что население поддерживает осужденных, и вызвал наряд
жандармов, которыми в то время командовал мой дядя. В шесть часов утра
шестьдесят всадников выстроились перед воротами тюремного двора.
Тюремщики надежно вооружились, прежде чем войти в камеру, где
находились эти четверо несчастных. Накануне вечером они покинули
преступников со скрученными руками и ногами и скованными тяжелыми цепями; но
теперь тюремщики не могли с ними справиться. Заключенные оказались
свободными от цепей и вооруженными до зубов. Они беспрепятственно вышли из
камеры, заперев своих стражей на все замки и засовы. Завладев всеми ключами,
они быстро прошли по тюрьме до самого двора. Народ, столпившийся перед
воротами, с ужасом взирал на них. Они были обнажены до пояса, чтобы
обеспечить себе свободу движений или чтобы иметь устрашающий вид,
подтверждая свою репутацию отчаянных храбрецов; но, может быть, они просто
не хотели, чтобы кровь бросалась в глаза на белом полотне, выдавая
судорожные движения смертельно раненного человека. Лямки, перекрещенные на
груди, ножи и пистолеты за широкими красными поясами, яростные крики, с
которыми они шли в бой, - все это казалось чем-то фантастическим. Выйдя во
двор, они увидели неподвижный развернутый строй жандармов, который немыслимо
было прорвать. На минуту они остановились и, казалось, совещались между
собой. Лепретр, который, как я уже упоминал, был старшим и главенствовал над
ними, движением руки приветствовал пикет и проговорил со свойственным ему
благородным изяществом:
- Браво, господа жандармы!
Затем он подошел к товарищам, горячо простился с ними навеки и
выстрелил себе в висок. Гюйон, Амье и Ивер заняли оборонительную позицию,
наведя свои двуствольные пистолеты на боевой отряд. Они не стреляли, но
жандармы восприняли эту демонстрацию как враждебный акт. Раздался залп.
Гюйон упал, сраженный насмерть, на неподвижное тело Лепретра. У Амье было