"Александр Дюма. Соратники Иегу (Собрание сочинений, Том 25) " - читать интересную книгу автора

циркулирующий между Бурком и Лионом.
Я колебался, не зная, что предпочесть, но спутник по вагону вывел меня
из затруднения. Он направлялся в Бурк, где, по его словам, у него имелись
дела; он ехал через Лион, значит, дорога через Лион была самой лучшей. Я
решил ехать тем же путем, что и он.
Я переночевал в Лионе и на другой день в десять часов утра был уже в
Бурке.
Там меня нагнал номер газеты, издававшейся во второй столице
королевства. Я прочитал кисло-сладкую статью, посвященную мне. Лион никак не
может мне простить: видите ли, еще в 1833 году, двадцать четыре года назад,
я сказал, что он нелитературный город.
Увы! Я и сейчас, в 1857 году, придерживаюсь мнения, какое составил о
нем в 1833 году. Я не так-то легко изменяю свои убеждения.
Есть во Франции и другой город, который имеет на меня зуб почти так же,
как Лион: это Руан. Он освистал все мои пьесы, в том числе и "Графа
Германа".
Как-то раз один неаполитанец хвастался передо мной, что он освистал
Россини и знаменитую Малибран, "Цирюльника" и Дездемону.
- Это похоже на правду, - отвечал ему я, - потому что Россини и
Малибран, в свою очередь, хвалятся тем, что они были освистаны
неаполитанцами.
Итак, я хвастаюсь тем, что меня освистали руанцы.
Но вот однажды, когда мне подвернулся чистокровный руанец, я решил
допытаться, почему меня освистывают в Руане. Что поделаешь! Я люблю
доискиваться до правды даже в мелочах.
Руанец мне отвечал:
- Мы вас освистываем, потому что злы на вас.
Ну что ж, это неплохо! Ведь Руан обижался на Жанну д'Арк! Но, конечно,
на сей раз их досада была вызвана другой причиной.
Я спросил руанца, почему он и его земляки так злобствуют на меня; я
никогда не говорил ничего дурного об их яблочном сахаре; выказывал почтение
г-ну Барбе все время, пока он был мэром; будучи направлен Обществом
литераторов на открытие памятника великому Корнелю, я единственный из всех
выступающих догадался отвесить поклон перед тем как произнести свою речь.
Казалось бы, здраво рассуждая, я не давал руанцам ни малейшего повода к
ненависти.
Итак, выслушав гордый ответ: "Мы вас освистываем, потому что злы на
вас" - я смиренно задал вопрос:
- Боже мой, за что же вы на меня злитесь?
- Вы сами знаете, - отозвался руанец.
- Я? - вырвалось у меня.
- Да, вы.
- Ну все равно, отвечайте мне, как если бы я ничего не знал.
- Вы помните обед, который вам дал город в связи с открытием памятника
Корнелю?
- Как не помнить! Что же, Руан злится на меня за то, что я в свою
очередь не дал ему обеда?
- Ничуть не бывало.
- В чем же дело?
- Так вот, на этом обеде было сказано: "Господин Дюма, вы должны были