"Александр Дюма. Обед у Россини, или Два студента из Болоньи ("Тысяча и один призрак") (Собрание сочинений, Том 35) " - читать интересную книгу автора

печали, о которых говоришь? - воскликнул Гаэтано. - Друг мой, поверь, только
одно может разлучить нас, если ты считаешь так же, как я.
- Что же это?
- Смерть!
- Друг мой, если ты считаешь так же, как я, - ответил Беппо, - даже
сама смерть не сможет нас разлучить.
- Объясни.
- Веришь ли ты, что какая-то часть нашего существа переживет нас?
- Религия нам это обещает, и сердце нам это говорит.
- Действительно ли ты веришь в бессмертие души?
- Я верю в него.
- Тогда, дорогой мой, нам остается связать себя клятвой, одной их тех
клятв, каким повинуются и душа и тело, и, если один из нас умрет,
расстанутся только наши тела, а души будут верны своей дружбе, поскольку
любят друг друга только души.
- Как ты думаешь, не святотатство ли то, что ты мне предлагаешь? -
спросил Гаэтано.
- Не думаю, что мы оскорбили Всевышнего, стремясь избавить от смерти
чувство самое чистое, какое только может быть у человека, - дружбу!
- Пусть будет так, Беппо, - согласился Гаэтано, протягивая руку
другу, - и в этом мире, и в загробном!
- Подожди, - сказал Беппо.
Он поднялся, взял распятие, висевшее в изголовье кровати, и положил его
на стол.
Потом, простирая руки над священным изображением, произнес:
- Кровью Господа нашего клянусь моему брату Гаэтано Романоли: если я
умру первым - угаснет мое дыхание и прекратится моя жизнь, - на каком бы
месте ни упало мое тело, душа моя вернется на землю, чтобы найти его и
сказать ему все, что только дозволено сказать о великом таинстве, именуемом
смертью... И эту клятву, - добавил Беппо, подымая к небу взгляд, полный веры
и благочестия, - я даю в убеждении, что она ни в чем не оскорбит догматы
католической религии, апостолической и римской, в которой я рожден и в
которой надеюсь умереть.
Гаэтано в свою очередь простер руку над распятием и повторил ту же
клятву в тех же самых словах.
В миг, когда он произносил последнее слово клятвы, составленной Беппо,
в дверь постучали.
Молодые люди обнялись, затем в один голос сказали:
- Входите!


III

ДВА СТУДЕНТА ИЗ БОЛОНЬИ

Вошел человек с письмом в руке.
То был слуга начальника легкой почты.
Курьер из Рима прибыл в Болонью вечером, а письма, по обыкновению,
разносили только утром. Но почтовый служащий, заранее раскладывая письма по
ячейкам, где они должны были ожидать тех, кому предназначены, заметил одно,