"Александр Дюма. Актея (Собрание сочинений, Том 36) " - читать интересную книгу автора

оглядели друг друга, и каждый, по-видимому, понял, что перед ним достойный
противник, так как в глазах у одного вспыхнула настороженность, а в глазах
другого - хитрость. Наконец они одновременно, одним и тем же движением
схватили друг друга за руки у плеча, прижались друг к другу лбами, как два
дерущихся быка; каждый хотел показать свою силу, заставив соперника
попятиться. Но оба не двинулись с места и стояли неподвижно; их можно было
бы принять за две статуи, если бы не постепенное, все более усиливающееся
напряжение мышц: казалось, они вот-вот разорвутся. После минуты такой
неподвижности оба отпрянули назад, встряхивая влажными от обильного пота
головами, шумно дыша, как ныряльщики, поднявшиеся на поверхность воды.
Передышка была недолгой; противники снова продолжили борьбу и на этот
раз применили захват. Но сибарит, то ли плохо знакомый с этими приемами, то
ли уверенный в своей силе, дал противнику преимущество, позволив обхватить
себя под мышками; римлянин сразу же приподнял его и оторвал от земли. Однако
при этом он согнулся под тяжестью противника и, пошатываясь, сделал три шага
назад; в это время сибариту удалось ногой коснуться земли, силы вернулись к
нему, и римлянин, уже терявший равновесие, упал и оказался внизу под
противником. Но едва зрители успели увидеть его на земле, как он со
сверхъестественной силой и ловкостью сумел встать на ноги, так что сибарит
поднялся вторым.
Ни победителя, ни побежденного здесь не было, поэтому соперники
продолжили борьбу столь же ожесточенно и в глубокой тишине. Казалось,
тридцать тысяч зрителей окаменели и слились с камнем ступенек, на которых
они сидели. Только изредка, когда фортуна благоволила к тому или к другому
из соперников, из груди зрителей вырывался недолгий приглушенный рокот и по
толпе проходило легкое движение, как по рядам колосьев, волнуемых ветром.
Наконец соперники во второй раз потеряли равновесие, рухнули и покатились по
арене, но теперь сверху оказался римлянин; его преимущество осталось бы
незначительным, если бы к силе он не присоединил все ухищрения своего
искусства. Благодаря им он сумел удержать сибарита в том невыгодном
положении, из которого недавно так быстро освободился сам. Как змея,
удавливающая свою добычу и ломающая ей кости перед тем как сожрать ее, он
обвил ногами и руками ноги и руки соперника с такой ловкостью, что тот не в
состоянии был пошевелиться, и сумел заставить его коснуться земли затылком,
что в глазах судей означало признать себя побежденным. Раздались громкие
крики, послышались шумные рукоплескания, отчасти заслуженно
предназначавшиеся побежденному сибариту. Он был так недалек от победы, что
никто бы и не подумал считать его поражение позором, поэтому он медленно
удалился под сень портика без краски стыда и без смущения: он лишился венка,
только и всего.
Итак, определились два победителя, и Луцию, еще не участвовавшему в
состязании, предстояло теперь бороться с обоими. Все взоры обратились к
молодому римлянину: все это время он стоял, прислонясь к колонне и
завернувшись в свой плащ, спокойно и бесстрастно наблюдая за борьбой. Только
сейчас все обратили внимание на его нежное, почти женственное лицо, длинные
светлые волосы и узкую золотистую бородку, окаймлявшую щеки и подбородок. И
каждый улыбнулся, видя, какой слабый состязатель вознамерился безрассудно
оспаривать награду у могучего фиванца и искусного атлета. Луций услышал
ропот, пробежавший по рядам, и понял настроение зрителей; нимало не
обеспокоенный этим выражением чувств и не намеренный как-то отвечать на