"Александр Дюма. Отон-лучник (Собрание сочинений, Том 37) " - читать интересную книгу автора

пребывая в самом радужном расположении духа, то теперь скакун его уныло
плелся шагом.
Достигнув подножия холма, Карл свернул на дорогу к Роландсеку. Глубоко
задумавшись, рыцарь по-прежнему ехал медленно, а потом и вовсе отпустил
поводья, предоставив коню полную свободу. Вскоре дорога спустилась в
небольшой овраг, в глубине которого виднелась часовенка, где молился
какой-то священник. Карл огляделся по сторонам и, видимо решив, что именно
это место ему нужно, придержал коня. Сотворив молитву, священник поднялся с
колен и собрался было уйти, но Карл остановил его и принялся расспрашивать,
нет ли другой дороги, ведущей из замка в монастырь. В ответ на заверения,
что иной дороги нет, Карл попросил священника задержаться, пояснив, что в
самом скором времени некоему человеку, вероятно, потребуется его пастырская
помощь. Старый рыцарь говорил так спокойно, что священник ни на минуту не
усомнился в его словах и, даже не спросив имени обреченного, стал молиться
за человека, которому предстояло расстаться с жизнью.
Граф Карл являл собой тип старинного рыцарства, уже исчезнувшего в
пятнадцатом веке. Фруассар пишет об этой особой породе людей с той любовью,
какую антиквар питает к осколкам былых веков. Этим бесстрашным воителям было
свойственно во всем полагаться на силу своего меча и промысел Божий, и души
их не знали ни сомнений, ни колебаний. А сейчас дело заключалось в том, что
рассказ ландграфа возбудил в душе Карла подозрения относительно истинных
намерений Готфрида и по зрелом размышлении подозрения превратились в
уверенность, ведь, кроме этого зловещего советчика, никто никогда не
сомневался ни в любви Эммы к мужу, ни в ее супружеской верности. Граф Карл
был другом ландграфу Людвигу, но в той же мере он был другом и Альберту
Ронсдорфу. Честь друзей была дорога ему не меньше, чем собственная, и потому
он решил смыть темное пятно клеветы с их честных имен. Придя к такому
решению, граф, никому ничего не сказав, задумал подстеречь клеветника по
дороге в монастырь; злодею предстояло либо признаться в совершенной
подлости, либо поплатиться жизнью, и ради этого граф готов был сражаться до
конца.
Опустив забрало, он остановил Ганса посреди дороги, где они в полной
неподвижности простояли около часа, напоминая конную статую. Наконец на
спуске в овраг показался рыцарь в полном вооружении. Увидев, что дорога
перекрыта, он придержал было коня, но, убедившись, что это не засада, а
всего лишь рыцарь-одиночка, слегка пригнулся к луке седла, дернул за рукоять
меча, дабы проверить, легко ли он выйдет из ножен, и продолжил путь.
Приблизившись к Карлу и убедившись, что тот не собирается уступать ему
дорогу, он остановился.
- Мессир рыцарь, - проговорил он, - разве вы хозяин здешних мест и
решили, перекрыв дорогу, никого не пропускать?
- Вовсе нет, мессир, - отвечал Карл, - я не пропущу лишь одного -
труса и предателя, с которым я посчитаюсь за его подлость и низость.
- В таком случае, поскольку меня касаться это не может, - отозвался
Готфрид, - прошу вас подать лошадь вправо или влево, чтобы мы могли
разъехаться достойно, как подобает людям нашего ранга.
- Ошибаетесь, мессир, - так же спокойно возразил ему граф Карл, -
только вас это и касается. Ни один благородный и честный рыцарь не уступит
дорогу низкому клеветнику.
В это мгновение священник кинулся к двум воинам и встал между ними.