"Александр Дюма. Отон-лучник (Собрание сочинений, Том 37) " - читать интересную книгу автора

- Братья, - воскликнул он, - неужели вы решитесь на смертоубийство?
- Вы ошибаетесь, мессир священник, - ответил граф Карл, - этот человек
вовсе не брат мне и я не ищу его смерти. Если он сознается, что оклеветал
супругу ландграфа Людвига Годесбергского, я не стану препятствовать ему:
пускай себе едет на покаяние куда ему будет угодно.
- Хорошенькое доказательство невиновности графини, - насмешливо
отозвался Готфрид, вообразивший, что перед ним Альберт, - сам же любовник и
выступает в ее защиту!
- Ошибаетесь, - промолвил рыцарь, покачав головой, но не поднимая
забрала, - я не тот, за кого вы меня принимаете, я граф Карл фон Хомбург. Вы
ненавистны мне как всякий предатель, я презираю вас как всякого клеветника.
Признайтесь, что вы солгали - больше мне от вас ничего не нужно.
- Эта история касается лишь меня и Господа Бога! - со смехом
воскликнул Готфрид.
- Так пусть Всевышний и рассудит нас! - вскричал Карл, изготовившись к
бою.
- Да будет так, - пробормотал Готфрид, опуская забрало и выхватив меч.
Священник принялся молиться.
Готфрид был отважным ратником и не раз доказывал свое мужество в
Палестине. Но там он сражался во имя Господа, а не против него. И потому,
хотя бой был долгим и жестоким, хотя Готфрид, прекрасно владевший мечом,
бился яростно и отважно, он не мог совладать с Карлом, которому сознание
своей правоты придавало силу; вскоре Готфрид рухнул, пронзенный ударом меча
в грудь: панцирь не спас его от рокового клинка. Лошадь Готфрида, испуганная
падением своего хозяина, кинулась прочь и вскоре исчезла за краем оврага.
- Святой отец, - спокойно обратился граф Карл к дрожавшему от ужаса
священнику, - полагаю, у вас совсем немного времени, исполните же свой
священный долг. Я предупреждал, что вам придется выслушать исповедь
умирающего, так торопитесь же ее принять.
Промолвив эти слова, граф вложил меч в ножны и замер.
Когда священник подошел к умирающему, тот было привстал, опираясь на
руку и колено, но так и не смог подняться на ноги. Священник снял с него
шлем: на бледном лице рыцаря алели окровавленные губы. Карл с тревогой
подумал было, что раненый не сможет говорить, но он ошибся: Готфрид сел, и
священник, опустившись подле него на колени, выслушал тихую прерывающуюся
исповедь умирающего. При последних словах Готфрид, почувствовав, что конец
его близок, поднялся на колени, опершись на плечо священника, и воздел руки
к небесам, повторяя: "Господи, Боже мой, прости меня!" Но едва он хотел
произнести эти слова в третий раз, как испустил глубокий вздох и упал
бездыханным. Он был мертв.
- Святой отец, - обратился граф Карл к священнику, - получили ли вы
разрешение огласить только что услышанную вами исповедь?
- Да, получил, - отвечал священник, - но лишь одному человеку:
ландграфу Годесбергскому.
- Так садитесь на моего Ганса, - предложил ему Карл, соскакивая с
коня, - и отправимся к нему.
- Что вы такое делаете, брат мой? - удивился священник, не привыкший
путешествовать столь роскошным способом.
- Садитесь, садитесь, святой отец, - настаивал граф, - никто не
посмеет сказать, что такой несчастный грешник, как я, едет верхом, когда