"Александр Дюма. Отон-лучник (Собрание сочинений, Том 37) " - читать интересную книгу автора

неимущий лучник, у кого не было даже собственного клочка земли и для кого
одно только столовое серебро, украшенное гербом владельцев замка,
представляло целое состояние?
Так что он подал руку своей нареченной и кивнул в знак того, что готов
следовать за ней.
Ледяная рука коснулась его пылающей ладони; открыв дверь, Берта повела
его темным коридором, освещенным лишь тусклым светом выступившей из-за
облаков луны: призрачный свет ее лился в узкие окошки вдоль коридора.
Коридор заканчивался лестницей, ведущей куда-то вниз, в полную темноту.
Дойдя до этого места, Герман невольно затрепетал, остановился и хотел уж
было убежать, но рука Берты сжала его руку, как ему показалось, со
сверхъестественной силой, и он последовал за девушкой, отчасти повинуясь
увлекавшей его силе, отчасти стыдясь изменить данному слову.
Тем временем они спускались и спускались по лестнице; вскоре на Германа
пахнуло сыростью и он понял, что они очутились в каком-то подземелье.
Сомнения его рассеялись: лестница кончилась, они ступили на ровный пол
подвала.
Шагов через десять Берта приостановилась и, повернувшись, проговорила в
темноту:
- Идемте, батюшка.
Затем она вновь повлекла за собой Германа.
Однако еще через десять шагов она вновь остановилась и, на этот раз
повернувшись в другую сторону, промолвила:
- Идемте, матушка.
И вновь двинулась вперед, но лишь затем, чтобы еще: через десять шагов
вновь остановиться и в третий раз обратиться с призывом:
- Идемте, сестрицы.
И хотя Герман совершенно ничего не видел, ему показалось, что сзади
слышатся шаги и шелест платьев. В это мгновение он задел головой какой-то
свод, но Берта кончиком пальца толкнула камень, и тот поднялся: за ним
находился вход в ярко освещенную церковь. Выйдя из склепа, они очутились
перед алтарем. В то же самое время на клиросе приподнялись две плиты и
глазам Германа предстали родители Берты в тех же костюмах, в каких они были
изображены на портретах, что он видел в комнате, где ужинал, а за ними
из-под плит нефа появились монахини, жившие некогда в близлежащем аббатстве,
которое вот уже лет сто стояло в развалинах. Итак, можно было начать
венчание, все были в сборе: жених и невеста, родители и гости. Не было лишь
священника, но по знаку Берты мраморный епископ, изображение которого было
высечено на могильной плите, поднялся со своего места и встал перед алтарем.
Тут Герман раскаялся в своей беспечности; он готов был отдать не один год
жизни, лишь бы вновь оказаться в караульной возле спящих товарищей. Но
какая-то нечеловеческая сила влекла его, и, словно в страшном сне, он не мог
ни закричать, ни кинуться прочь.
Тем временем Отон пробудился и, вполне естественно, первым делом
посмотрел туда, где должен был стоять на страже Герман: там никого не было.
Отон вскочил, вспомнив, что, уже совсем засыпая, видел, как появилась
какая-то женщина. В ту минуту он подумал, что это сновидение, но
исчезновение Германа придало этому сну некую реальность. Отон поглядел на
дверь - он точно помнил, что во время его дежурства она была закрыта, а
теперь она была распахнута.