"Александр Дюма. Отон-лучник (Собрание сочинений, Том 37) " - читать интересную книгу автора

волосы, она огляделась по сторонам, затем, убедившись, что поблизости никого
нет, остановилась, прислушалась - как видно, царившая вокруг тишина
приободрила ее - и наконец робко скользнула в комнату. Там она быстро
подобрала с пола прядь волос, спрятала ее у себя на груди и стремительно
кинулась прочь.
Отон оцепенел. Затем, молитвенно сложив руки, он пал на колени в своем
укрытии.
А два часа спустя граф фон Равенштейн неожиданно приказал своей свите
готовиться к завтрашнему отъезду из Киевского замка. Челядинцы не уставали
удивляться этому внезапному решению, но к вечеру среди княжеской прислуги
разнесся слух, что, когда отец подступил к юной принцессе с вопросом, готова
ли она выйти замуж за графа, Елена заявила, что скорее пострижется в
монахини, чем станет графиней фон Равенштейн.


VII

Неделю спустя после рассказанных нами в предыдущей главе событий, когда
князь Адольф Клевский, закончив трапезу, собирался встать из-за стола, ему
доложили, что во двор замка въехал герольд графа фон Равенштейна, от имени
своего хозяина доставивший вызов на поединок. Князь с нежным укором взглянул
на дочь, Елена покраснела и потупилась. После недолго молчания князь велел
пригласить герольда.
В зал вступил молодой дворянин, облаченный в цвета дома Равенштейнов и
с его гербом на груди. Посланец поклонился князю и учтиво, но твердо изложил
данное ему поручение. Не указывая никаких причин, граф фон Равенштейн
вызывал на бой князя Адольфа: где бы они ни встретились, будь то поединок
один на один, или двадцать человек против двадцати, или армия против армии;
когда бы и где эта встреча ни произошла - днем или ночью, в горах или на
равнине.
Князь выслушал вызов графа сидя и не снимая шляпы, но, когда герольд
закончил, поднялся со своего места, взял со скамьи свой подбитый горностаем
бархатный плащ и собственноручно накинул его на плечи посланца, потом
отстегнул с груди золотую цепь и также надел ее на шею герольда. После этого
он велел слугам досыта накормить гонца, дабы, покидая замок, тот мог с
полным основанием сказать, что князь Адольф Клевский принял вызов на
поединок как приглашение на празднество.
Однако под внешней безмятежностью князя таилась глубокая тревога. Он
уже вошел в те лета, когда плечи воина начинают сгибаться под тяжестью
рыцарских доспехов. И не было у него ни сына, ни племянника, чтобы он мог
доверить им защитить его честь в подобной распре. Да, друзья у него были, но
в это смутное время, когда каждый был занят либо собственными интересами,
либо защитой дела императора, князь прекрасно понимал, что ему приходится
рассчитывать скорее на сочувствие, чем на реальную помощь. Тем не менее, он
разослал письма во все края, призывая к себе на помощь союзников и друзей,
затем поспешил заняться починкой укреплений замка, не забывая при этом о
пополнении провианта.
Со своей стороны, граф фон Равенштейн недаром выжидал целую неделю,
прежде чем послать вызов. Он умело воспользовался выигранным временем.
Прошло несколько дней после вызова и князь Клевский еще не получил ни