"Дэйв Дункан. Обретение мудрости (Вторая книга трилогии "Седьмой Меч")" - читать интересную книгу автора

собственные седые волосы, или соломенный матрас Куили, или древнюю дранку
крыши. Свеча бросала отсветы на каменные стены, на его изможденное лицо, и
на глаза Куили.
- Воины... идут... О! Прошу прощения, жрица! - он быстро отвернулся, в
тот самый момент, когда Куили упала на постель и натянула одеяло до
подбородка.
- Сал'о, ты сказал "воины?"
- Да, жрица. В лодке. У пристани. Пилифанто их видел. Поторопись,
Куили... - Он направился к двери.
- Подожди!
У Куили возникло непреодолимое желание снять с плеч собственную голову,
встряхнуть ее и поставить на место. Большую часть ночи она провела с
ребенком Эгол - это был наверняка худший случай желудочных колик за всю
историю Народа.
Воины? Пламя свечи наполняло крохотную комнатку копотью от гусиного
жира. Пилифанто не был полным идиотом. Не мыслитель, конечно, но и не идиот.
Он был страстным рыболовом, что могло объяснить, почему он оказался на
пристани в предрассветный час. У воды, вероятно, было светлее, и силуэт
воина легко было бы различить. Это было вполне возможно.
- И что вы предпринимаете?
Стоя в дверях спиной к ней, Салимоно ответил:
- Уводим женщин, конечно!
- Что? Зачем?
- Но ведь воины...
Не так. Все не так. Куили мало что знала о воинах, но больше, чем знал
Сал'о. Спрятать женщин - это было самое худшее, что только можно было
сделать.
- Нельзя! Это оскорбление! Они придут в ярость!
- Но, жрица...
Она не была жрицей. Она была лишь Второй, ученицей. Местные жители
называли ее жрицей из вежливости, поскольку никого, кроме нее, у них не
было, но ей было лишь семнадцать, а Сал'о был крестьянином-Третьим, дедом, и
заместителем Мотиподи, так что вряд ли она имела право ему приказывать, но
она была также и местным знатоком воинов, и она знала, что укрыть женщин -
страшная провокация... Ей требовалось время на размышление.
- Подожди снаружи! Не дай женщинам уйти. Я сейчас буду.
- Да, Куили, - сказал Сал'о, и комната погрузилась в темноту. Пятна
призрачного света все еще плавали перед ее глазами. Хлопнула входная дверь,
и она услышала его крик.
Куили отбросила одеяло и поежилась, покрываясь гусиной кожей. По
ледяным неровным плитам пола она босиком подошла к окну и распахнула ставни.
В комнату проник слабый свет, сопровождавшийся шумом дождя и стуком падающих
с крыши капель.
Одно из двух ее платьев было грязным, поскольку накануне она полола
морковь. Другое было почти таким же поношенным, однако где-то у нее было еще
одно, старое, которое она принесла из храма. Тогда это была второе ее лучшее
платье, и теперь оно было лучше, чем два других. Она нашла его в сундуке,
вытащила его оттуда и надела через голову одним движением. Оно оказалось
удивительно обтягивающим. Вероятно, она пополнела сильнее, чем предполагала.
Что могут подумать воины о жрице в столь обтягивающем платье? Она