"Дэйв Дункан. Будущее неопределенное ("The Great Game" #3)" - читать интересную книгу автора

вовсе не плохой женщиной, просто она... - "Ее соблазнил бог!" Но вслух
произнести этого Элиэль не могла. - Зачахла от любви?
Кен*т едва слышно вздохнул.
- Боюсь, такое случается. Я не помню этого имени. Возможно, это и был
я. Обыкновенно я не такой непостоянный - всего две недели? Но возможно,
возможно... - Он обнял ее. - Ты достаточно красива, чтобы быть ребенком
бога. Ты зарабатываешь на жизнь пением?
- Да, Боже. - Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
- Где?
- О, везде, где придется. Я выступала во многих Вейлах, и в Юрге тоже
много где. - Она не сочиняла. Труппа Тронга много странствовала. Тигурб*л
часто устраивал ей выступления в частных домах.
- С ума сойти! - мягко проговорил бог. - И ты упомянула об
Освободителе! Уж не ты ли та Элиэль, о которой говорится в "Филобийском
Завете"?
- Да, Боже.
- Отец?
- Да... отец. - Она искоса посмотрела на него.
Он ждал, задрав темную бровь. Он улыбался, но без издевки, совсем не
так, как ухмылялся жрец. Он относился к ней совершенно серьезно.
- Говори же...
- Я сделала все, о чем говорило пророчество. Когда Освободитель
появился, я утешила его, я омыла его. Он был очень болен, и я выходила
его. Я сделала все, что от меня требовалось, отец!
Кен*т нахмурился.
- Знаешь, пожалуй, такое обращение мне не нравится. У меня нет опыта
отцовства, Элиэль. Не мое это дело. Для этого тебе больше подойдет Висек.
- Конечно, Боже.
- Я бог мужской силы, - как бы извиняясь, продолжал он. - У меня свои
обязанности. Если бы я следил за всеми ублюдками, которых наплодил, у меня
бы не осталось времени ни на что другое. Тебе ясно?
- Да, конечно. Боже.
- Называй меня Кен*т.
Она молчала в замешательстве.
- Ну давай же! - сказал он, теперь уже с насмешкой. - Ты хотела меня во
плоти. Ты получила меня во плоти, так что называй меня Кен*том!
- Да, Кен*т.
- Так-то лучше.
С минуту он просто улыбался ей. Она улыбнулась ему в ответ,
почувствовав себя увереннее. Он был хорош собой - теперь, когда она
рассмотрела его получше. Хорош собой и привлекателен. Его лицо ни капельки
не напоминало лица статуи. Никакой надменности, никакой грубости -
наоборот, доброе, внушающее доверие и симпатию лицо.
- Сколько тебе лет?
- Семнадцать... Кен*т.
- Значит, когда явился Освободитель, ты была еще ребенком. Он не был
младенцем, конечно, хотя по тексту можно понять и так. Сколько ему было
тогда?
- Он говорил, восемнадцать.
- Любовники?