"Дэйв Дункан. Будущее неопределенное ("The Great Game" #3)" - читать интересную книгу автора

части они являлись вариациями одной и той же трагической истории Исматон,
смертной, которая зачахла и в конце концов покончила с собой, не в силах
жить без его любви. Труппа Тронга никогда не ставила пьес с Кен*том среди
действующих лиц.
- Замечательно красивый экземпляр, - проговорил бог; его голос уже
звучал ближе. - Он дорого обошелся тебе, значит, то, что тревожит тебя,
действительно серьезно. - Он хихикнул. - Тебе там удобно?
Чего она не ожидала от бога - так это хихиканья.
- Э... да, Боже. - Она чуть приподняла голову и увидела две босые ноги.
Сильная рука протянулась и подняла ее. Она все опускала лицо, пока палец
не приподнял ей подбородок, и она встретила его улыбку.
Раньше, пока она жила с труппой, она видела Карзона в разных его
ипостасях в исполнении многих актеров - Дольма, самого Тронга, Гольфрена,
мужчин из других трупп. Его всегда изображали бородатым, часто в доспехах
и по возможности очень крупным. Кен*т вовсе не походил на того, каким она
его себе представляла. Во-первых, он был моложе и не таким большим, хотя
его руки и плечи казались достаточно мощными. У него были курчавые волосы
и усы в ниолийском стиле. Он был одет в безрукавку и штаны до колен -
разумеется, зеленые. По крайней мере с цветом не напутали. И все же в нем
не было ни намека на божественное величие. И оглушительной, всеподавляющей
сексуальности в нем она тоже не видела. Это был коренастый, жизнерадостный
молодой мужчина, по-своему привлекательный, слегка надушенный мускусом и
лавандой. Он ободряюще улыбался ей. Глаза его... разве вот глаза...
- Почему бы тебе для начала не представиться?
Она заставила себя собраться с мыслями.
- Элиэль Певица, Боже.
- Добро пожаловать в мой дом. - Он расстегнул ее плащ, одобрительно
осмотрел его и кинул на кушетку. Он сделал шаг назад и внимательно оглядел
ее.
- М-м! Ты не только потрясающе красивая женщина, Элиэль Певица, но у
тебя еще и изысканный вкус!
Она поперхнулась, пробормотав что-то в знак признательности. Теперь у
нее хватало денег на все ее капризы, и это платье было ее самым новым и
лучшим, только недавно купленным на зиму. Она его еще ни разу не надевала
- хорошая белая шерстяная ткань, украшенная только пуговицами из горного
хрусталя и парчовой отделкой ворота. Она всегда предпочитала платья с
длинным подолом, чтобы прятать тяжелые башмаки, а длинные рукава и высокий
воротник - это, наверное, реакция на чисто символическую одежду, в которой
ей приходилось выступать. Правда, и это платье плотно облегало ее талию и
поддерживало высокую грудь; ниже талии оно ниспадало свободно. От похвалы
у нее закружилась голова. Она избегала встречаться с ним глазами,
чувствуя, как заливается краской.
Он отвел ее к коричневой кожаной кушетке, усадил у огня и сам сел
рядом. Она сцепила руки на коленях и уставилась вниз - словно
четырнадцатилетняя девица на свидании с первым мужчиной.
- И ты утверждаешь, что ты моя дочь? Кто была твоя мать?
- Итерия Импресарио. - Не дождавшись ответа, она продолжала: - Она
исчезла на две недели, здесь, в Юрге. Я почти ничего о ней не знаю. Она
родила меня, а потом умерла, и меня растили мой дед, Тронг Импресарио, и
его жена... то есть вторая жена, Амбрия. Она говорила, что моя мать была