"Дэйв Дункан. Будущее неопределенное ("The Great Game" #3)" - читать интересную книгу автора

который строят для нее Морковки.
Сбежав при первой же возможности от Ханны Пинкни с ее садоводческой
сагой, он начал переходить от группы к группе. Ему предлагалось обсуждать
поло и крикет - Морковки обучились играм и, представь себе, старина,
здорово в них преуспели - и, разумеется, погоду. Об Освободителе не было
сказано ни слова.
- Потрясающие новости из Фитвейла! - громко воскликнул Проф Роулинсон.
- Похоже, Имфаст приказала своим жрецам сменить цвет с красного на синий!
- Правда? - удивилась Долорес Гарсия. - А... а кто такая эта Имфаст? -
добавила она, немного подумав.
- Богиня... гм... женской зрелости. Так или иначе, она переметнулась от
Эльтианы к Астине! Важный ход в Большой Игре!
- Потрясающе!
Проф пустился в пространные объяснения. Джулиан ничего не знал об
Имфаст, да и не хотел знать. Он двинулся дальше, разведывая, кто здесь
есть, а кого нет. Некоторые из присутствующих были здесь только для
украшения, и они не имели никакого отношения к вопросу об Экзетере -
например, Ханна. Так, пустое трепло. Другие, несомненно, собрались
неспроста: Проф Роулинсон, Джамбо Уотсон и двое других, про которых Домми
говорил, что их срочно вызвали в Олимп. Где-то сзади слышался голос Ревуна
Резерфорда, нынешнего председателя.
Из женщин иметь отношение к делу могли только три: Долорес, тело
которой лишало мужчин рассудка, но, увы, по слухам, она единственная
верная жена в Олимпе; Урсула Ньютон с плечами борца и замашками старшего
сержанта; Ольга Олафсон - незамужняя, пышная нимфоманка. Поговаривали, что
она преследовала даже Морковок.
Он обошел стороной Ревуна - тот льнул к Кэти Чейз, в свою очередь
изображавшей на лице скучающее безразличие, хотя всем известно, что они
любовники. Внебрачные связи - основное развлечение в Олимпе, однако по
негласному уговору все делали вид, что никто ничего не знает - чтобы
Морковки не судачили. Притворство было второй по популярности игрой.
Следует признать, что в столь отсталой стране других игр почти и не было,
однако Джулиан все же считал это нелепым ранневикторианским лицемерием.
Правда, многие из этих людей и в самом деле принадлежали к
ранневикторианской эпохе. На деле каждый прекрасно знал, кто с кем спит. А
если и не знал, всегда мог спросить у своих Морковок.
Служба и так представляла собой довольно странное сборище, но в тот
вечер странность эта была заметна, как никогда, - Джулиану потребовалось
довольно много времени, чтобы понять, в чем же тут дело. В самом ужине не
было ничего особенно подозрительного: дюжина мужчин, дюжина женщин, пара
Морковок, подававших напитки, и еще десятка два слуг, хлопотавших где-то в
доме. Разговор перескакивал с банальностей на тривиальности и обратно.
Ярко горели канделябры. Мужчины - все как один во фраках, женщины - в
длинных вечерних платьях. Званые ужины такого рода имели место почти
каждый, вечер, ибо общественная жизнь в Олимпе не зависела от времени
года. Даже новичок не спутал бы их со зваными ужинами в Лондоне. Ему
наверняка бы бросились в глаза вышедшие из моды платья. Он наверняка бы
обратил внимание на причудливую мебель, вежливо поинтересовавшись, из
каких колоний родом вот это или это, хотя вряд ли не оценил бы нарсианские
ковры или ниолийскую медь - уж это не уступало сделанному, скажем,