"Дэйв Дункан. Разбойничья дорога ("Omar, the Trader of Tales" #1)" - читать интересную книгу автора

хныканье. Я не утомляю богов, рассказывая им то, что им известно и без
меня. Тем более не испрашиваю у них совета. Я принимаю все, что бы они мне
ни ниспослали, будь то радость или страдание.
Я молча продолжал царапать металл, время от времени высекая случайный
сноп искр. Великан, судя по всему, обдумывал мои слова - это явственно
отображалось на его суровом лице.
- И ты не благодаришь богов за их милость?
- Если и благодарю, когда моя жизнь приятна, можешь не сомневаться:
точно так же проклинаю их, когда болен, ранен, голоден или жажду обладать
женщиной. Или оплакиваю ушедшего друга, - добавил я, вспомнив темноглазую
Иллину.
- И ты никогда не ищешь их помощи в беде? Боюсь, когда-нибудь они могут
испытать твою выносливость.
- Они уже делали это раз или два, - ответил я. - Я переношу невзгоды
безропотно. Они знают, что создали меня смертным и хрупким. Когда-нибудь
они убьют меня. Никто не может избежать смерти. Впрочем, я и жизнь
принимаю - принимаю такой, какая она есть.
- Значит, ты просто игнорируешь богов, навлекая на себя их гнев?
- Вовсе нет! Я всегда стараюсь развлекать их. - Я усмехнулся. - Друг
Ториан, - я горд тем, что могу назвать тебя так, - ты одарил меня историей
Сусиана Феребианского, и я теперь на одну историю богаче. Хочешь, я верну
тебе долг, поведав мою собственную историю?
- Я весь внимание.
- Отлично. - Мгновение я собирался с мыслями. Мне и раньше приходилось
рассказывать в полной темноте - собственно, в разное время мне приходилось
делать почти все, что только можно делать, - но при этом ты всегда
ощущаешь себя несколько странно. Невозможно рассказать одну историю дважды
одними словами. Рассказ должен кроиться по слушателю, как перчатка - по
руке, а в темноте как увидишь реакцию слушателя.
И еще: я до сих пор не раскусил до конца этого великана. На первый
взгляд он казался грубоватым увальнем, хотя отчасти это объяснялось его
неухоженной внешностью и теми условиями, в которых я с ним познакомился.
Он мог быть осторожен в движениях и изящен в речах. Он утверждал, что
сражался с форканцами, а ведь мало кто выжил, чтобы хвастаться этим. Рана,
изуродовавшая его торс, могла его запросто прикончить. Словом, любопытный
экземпляр.
- Родился я, - начал я свой рассказ, - лет сорок назад, в большом
приморском городе Куарите, на Павлиньем побережье Лейлана. Он расположен
далеко отсюда, на востоке, за бурными морями, хотя тебе, быть может,
доводилось слышать о знаменитых фарфоровых чашах для омовения пальцев или
даже о Куаритской Терке - забавном приспособлении для казни преступных
элементов. Мои родители держали постоялый двор, "Кованую лилию", недалеко
от гавани. Это были трудолюбивые и честные люди.
- _Честные???_
- Ну, относительно. Разумеется, они могли оказать какому-нибудь
одинокому путнику услуги, о которых он и не просил, но они всегда
старались соблюдать меру и, уж во всяком случае, следили за тем, чтобы
останки были преданы земле со всеми почестями. Как часто говаривал мой
батюшка, слишком строго следуя закону, нормальный труженик никогда не
сможет платить налоги - и в этом он, несомненно, был прав. При всем при