"Дэйв Дункан. Меченные проклятием" - читать интересную книгу автора

одна - вдова, осиротевшая мать, содержательница гостиницы. Гвин Ниен Солит.
- Гвин!
Она обернулась, заморгав от солнечного света.
Окликнувший ее был высок, худощав. Ни бороды, ни усов. На спине туго
набитый заплечный мешок. Балахон и штаны из некрашеной ткани обрели серый
оттенок. Обычная куолская одежда, но непривычного покроя, словно бы далеко
забралась от родного ткацкого станка. Серые внимательные глаза, спутанные
каштановые волосы, подстриженные гораздо короче, чем у горожан Далинга. Под
кожей - ни капли жира, только мышцы и кости. Да, очень высок. Он улыбался
ей, будто старый друг, близкий друг. Но она никогда раньше его не видела.
- Я не...
Он удивленно посмотрел на нее:
- Прошу прощения! Я Тибал Амбор Фрайнит. - Он поклонился.
- Большая честь для меня, Тибал-садж. Я Гвин Ниен Солит.
- Да. То есть для меня большая честь, Гвин-садж. - Он смущенно
покраснел.
Покраснел?
Растерянность.
Его взгляд оставался выжидающим. Она даже вспомнить не могла, чтобы ее
что-либо настолько выбивало из колеи. Она же не забывает лиц! И он, во
всяком случае, ее ровесник, если не старше, так почему щеки у него так
пылают?
Чужому в городе нужна гостиница, а "Гостиница Кэрпа Солита на улице
Феникса" завоевала добрую славу. Постояльцы ее по большей части
останавливались у нее не впервые - купцы, фермеры, шкипера, но хватало и
таких, кого она прежде не видела.
Так почему же она уставилась на этого человека, и не может слова
сказать? И почему он так пристально смотрит на нее с высоты своего роста, а
щеки у него горят и в глазах такое тоскливое ищущее выражение? В его
взгляде было что-то странное, необъяснимое.
- "Гостиница на улице Феникса", - сказал он все с тем же выговором,
непривычным для ее ушей. - Все скажут... все говорили мне, что это лучшая
гостиница в городе, Гвин-садж.
Говорил он слишком мягко, стоял слишком близко. Из Моряцкого переулка
показалась тощая пара волов, за ней другая.
- Они говорили чистую правду, Тибал-садж.
- Мне нужна комната, Гвин. - Казалось, его чуть забавляло то, что она
его не узнает. И слишком быстро он опустил почтительное "садж".
- Я сдаю комнаты, Тибал-садж. (Зачем еще вывешивают снопики над
дверью?)
Тоб все еще на лестнице укреплял снопик в скобах. По улице, таща
повозку, приближались волы. Тибал попятился и оказался у них на пути. Он
поднял ладонь, все еще не спуская глаз с нее.
- Ты пришел по дороге из Толамина? - спросила она. Иначе он бы не
добрался до города в такой ранний час.
Он поколебался, но кивнул. Возчик сыпал ругательствами.
- И как там? - задала она вопрос. Тибал заморгал и нахмурился.
- Да как всегда, - ответил он неопределенно.
То есть как так? Веснарианцы же осенью разграбили Толамин.
Возчик натянул вожжи, и повозка, залязгав, остановилась - дымящиеся