"Маргерит Дюрас. Летний вечер, половина одиннадцатого" - читать интересную книгу автора

- Да как сказать, - еще раз повторяет Мария. Показывает на Жюдит. -
Вдруг она бы испугалась.
Пьер улыбается. Взгляд его отрывается от Марии, и он видит открытую
балконную дверь в конце коридора.
- Ну и погодка, - вздыхает он.
Он обнаружил открытую дверь и в тот же миг отогнал от себя эту мысль.
Испугался он?
- Это на всю ночь, - говорит он. - К утру прекратится.
Даже ничего не зная, по одному его голосу она бы догадалась - голос
чужой, он дрожит, его тоже изменило желание, неодолимая тяга к этой женщине.
А она, Клер, - она теперь улыбается Жюдит. Такому крошечному комочку -
Жюдит, съежившемуся, закутанному в коричневое одеяло. Волосы Клер еще мокрые
после дождя, после балкона. В желтом свете керосиновой лампы - ее глаза.
Твои глаза, два синих камушка. Я хочу съесть твои глаза, говорил он ей, твои
глаза. Такие юные у нее груди, так отчетливо вырисовываются они под тонким
белым свитером. Синий взгляд растерян, он застыл, парализованный неутоленным
желанием, свершившимся сегодня неутоленным желанием. Взгляд оторвался от
Жюдит и снова устремился на Пьера.
- Ты опять ходила в кафе, Мария?
- Нет. Я была здесь.
- Как хорошо, что мы не поехали в Мадрид, - говорит Пьер. - Видишь, что
делается.
Он снова смотрит на открытый балкон.
- Да, хорошо.
На улице, что тянется вдоль отеля, раздается свисток. Свершилось,
неужели? Второго свистка нет. Все трое ждут. Нет. Это просто очередной
дозор. Тяжелые от мокрой уличной глины шаги удаляются к северной части
городка. Никто об этом не заговаривает.
- Ей сегодня не жарко, - замечает Клер.
Мария гладит лобик Жюдит.
- Чуть-чуть. Меньше, чем обычно. Так хорошо сегодня.
Даже ничего не зная, с одного взгляда на груди Клер она бы догадалась,
Мария бы догадалась, что они влюблены. Сейчас они лягут здесь, возле Марии,
лягут врозь, томимые желанием, терзаемые его раскаленными клещами. И оба
улыбаются одинаковой улыбкой, виноватые, испуганные, счастливые.
- Мы тебя ждали, - повторяет Пьер.
Даже Клер подняла глаза. И снова опустила их, но улыбка так и осталась
на ее лице - далекая, неизгладимая. Даже ничего не зная, только по этим
опущенным глазам, по этой улыбке Мария бы догадалась. Сияние. Какое сияние
прикрыло ее веки? Они, наверно, искали, повсюду в отеле искали себе место.
Оказалось, невозможно. Они, видно, смирились. Мария ждет нас, сказал Пьер.
Сколько у них еще впереди, в дни, что последуют за этой ночью?
Руки Пьера безвольно свисают вдоль тела. Восемь лет эти руки ласкали
ее. А теперь вот Клер омоет несчастье, что истекает из этих рук.
- Я ложусь, - говорит она.
Берет одеяло с круглого столика - их заранее положили туда служащие
отеля. Закутывается в него, все еще смеясь, и с долгим вздохом ложится под
керосиновой лампой. Пьер не движется с места.
- Я сплю, - сообщает Клер.
Пьер тоже берет одеяло и ложится рядом с Марией, у противоположной