"Маргерит Дюрас. Матрос с Гибралтара" - читать интересную книгу автора

- Ну, что там опять с тобой? - спросила Жаклин.

- Ничего, - ответил я наконец. - Если хочешь, можем вернуться, выпьем
вместе по стаканчику пастиса.

Должно быть, вид у меня был какой-то рассеянный. Она снова пришла в
ярость.

- Ты не любишь пастис, - возмутилась Жаклин, - умоляю, прекрати наконец
врать.

Она открыла глаза и посмотрела в нашу сторону, по нас не увидала. Я
перепугался, как бы она не услыхала наш разговор, и стал говорить
совсем-совсем тихо.

- Я и сам удивляюсь, - возразил я, - но мне, правда, захотелось
пастиса.

Злость в ней снова улеглась.

- Я захватила с собой лимоны, - как-то даже ласково сообщила она, -
ложись-ка лучше. Ведь не можешь же ты бросить меня вот так, даже толком
ничего не объяснив. Нам надо поговорить.

- По-моему, нам уже совершенно не о чем говорить, - ответил я. -
Давай-ка лучше пойдем и выпьем поскорей по аперитиву, да и дело с концом,
все лучше, чем объясняться.

- Да приляг же ты, что ты там делаешь? Неужели она заметила, что голова
моя была повернута не совсем в сторону моря?

- Ты ляжешь наконец или нет? - заорала Жаклин. - Я же сказала, у меня
есть с собой лимоны, сейчас я тебе разрежу.

Лицо ее, такое спокойное, купалось в распущенных волосах, и, будь я
немного подальше, мог бы подумать, будто она и вправду крепко спит. Но рука
ее поднялась от грудей и легла на закрытые глаза. Была ли она красива? Мне
было плохо видно. Она лежала лицом к морю. Но вообще-то да - она была даже
очень красива.

- Да что это с тобой, в конце-то концов?! - все негодовала Жаклин. - Ты
слушаешь меня или нет?

Поскольку я даже не шелохнулся, она приподнялась, чтобы посмотреть, что
же это я так разглядываю. В руке у нее была купальная шапочка, на которой
лежали две половинки только что разрезанного лимона. Увидела ее. Выпустила
из рук шапочку, кусочки лимона покатились по земле. Она не произнесла ни
единого слова. Даже не подняла половинки лимона. Просто снова улеглась, вот
и все. Я тоже улегся почти сразу же за ней. Мне больше нечего было ей
сказать, все уже свершилось, уладилось само собой, даже не потребовав особых