"Н.А.Дурова. Угол" - читать интересную книгу автора

заблистал лучами радужного огня; однако ж другая секунда заставила его
несколько утихнуть и остановиться: он дал свободу одним только глазам своим,
и эти-то два прекрасные черные глаза проводили миловидную Фетинью через всю
ширину улицы прямо к угольному дому и даже последовали за нею в чернеющуюся
глубь ворот или арки, под которую проворно вошла стройная, воздушная Фетинья
Федотовна и вкатилась малорослая, кругленькая Маша.
Неподвижность Георга, как будто прикованного к месту, на котором
остановилась его неожиданность и странность этого явления, начала уже
привлекать на него внимание проходящих; многие также останавливались и
ждали, что будет далее с молодым красивым барином, так надолго
остолбеневшим. Другие проходили, но беспрестанно оглядывались и сказывали об
этом случае встречающимся, которые тотчас прибавляли шагу и, приближаясь к
Тревильскому, начинали идти тише, всматриваясь ему в лицо!
"Тревильский! Не сошел ли ты с ума?" Это восклицание и вместе вопрос
сделаны были гусаром Сербицким. Он проезжал мимо и, увидя тюльбюри
Тревильского, сошел поговорить с Георгом, удивляясь, что ему вздумалось
гулять в таком месте, куда никто почти никогда не приезжал из лучшего круга.
Странное положение Георга, стоящего неподвижно на одном месте и не
спускающего глаз с ворот углового дома, прямо против сада, удивило его
чрезвычайно. Заметя, что проходящие начинают останавливаться, возвращаться,
нарочно проходить мимо его остолбеневшего приятеля, он поспешил к нему и
обязательным вопросом: "Не сошел ли ты с ума?" - возвратил ему употребление
его.
Сербицкий повлек почти насильно Георга вдоль аллеи к противоположному
выходу из сада. Он взял его под руку и шел с ним прямо к тому столику, за
которым праздновала тучная надзирательница Федуловой.
- Какой ты чудак, Георг! Что ты там рассматривал так внимательно? Я,
право, испугался; вообрази, что люди уже начали было собираться около тебя,
как около прекрасной статуи! Что с тобою было? Уж не носился ли пред тобою
призрак твоей Уголлино? Кого ты видел там, под воротами?
Сербицкий был прекрасный молодой человек физически и морально, то есть:
хорош собой и превосходных правил. Несмотря на ветреность, свойственную его
возрасту, он способен был к сильной привязанности и верил, что люди более
хороши, нежели дурны. Георга любил он всею душою, и хотя позволял себе
называть прекрасную Фетинью "Уголлино", но тем не менее признавал, что она
милая, скромная девица, редкая красавица; и хотя шалун уверял друга своего,
что дивная красота Фетиньи сделает имя ее первым между самыми благозвучными
именами, что называться Фетиньею будет значить называться красавицею, но
вместе с этою шуткою он уверял непритворно, что по редким преимуществам
своим девица Федулова достойна быть если не на престоле, то, по крайности,
хоть - графинею Тревильскою. Пред ним одним только не скрывался Георг с
своею любовью к дочери Федулова; ему одному только сообщал свои опасения,
что мать его никогда не согласится на его союз с Фетиньей и никогда не
простит, если он в этом случае поступит по своему произволу.
На вопросы Сербицкого Георг отвечал рассказом о встрече с Фетиньей и о
том, как поспешно и таинственно перебежала она улицу в сопровождении одной
только девки и ушла в дом довольно ничтожной наружности.
- Воротимся, Жорж! Посмотрим; надобно узнать, что это такое? Что за
дом? Кто там живет? Зачем она ходит туда? К кому? Пойдем, пожалуйста!
- Я, право, не знаю, Адольф, можно ли это; мне бы очень хотелось войти