"Лев Константинович Дуров. Грешные записки " - читать интересную книгу автора

Они же под видом этой приятельской шутки внушают ему, что с ними шутки
плохи. Так возникает символ: здесь человек сам себе не хозяин. Он игрушка в
чужих руках.
Но вот, наконец, солдаты прекращают швырять его. Он не успевает еще
отдышаться, как двое хватают его под руки, он глупо хихикает - вот ведь
шутники! Они рывком отрывают его от земли, ноги его уже болтаются в воздухе,
но он делает вид, что идет сам.
Его заключительная реплика "Тут уж я никак не могу сказать "нет",
которую он произносит с милой дружеской непринужденностью, приобретает
совершенно убийственный смысл.
И так решалась одна сцена за другой. Каскад трюков, импровизаций,
бешеный темп.
Но вот однажды я охнул и опустился на сцену: страшная боль в колене
подняться мне уже не дала.
В институте Склифосовского заполнили карточку: разрыв сухожилий,
мениск, перелом коленной чашечки. Ногу до паха упаковали в гипс.
Через несколько дней я отпросился из больницы домой. Лежал с этой
дурацкой гипсовой ногой и плакал от отчаяния.
Пришли навестить друзья. И по секрету сказали, что Туманишвили
предложили взять нового исполнителя: премьера под угрозой срыва, ждать
нельзя. Да и некоторые коллеги уже предложили свои услуги.
Туманишвили сказал категорически:
- Нет! Хоть год, хоть десять лет! Я буду ждать Дурова.
На следующий день я репетировал в гипсе. Я очень полюбил эту роль. И,
как говорят, играл ее неплохо. Спектакль имел успех. О нас писали. Но в душе
осталась какая-то вина. Перед кем? Точно не могу сказать.
Да ведь я и вовсе не об этом - не о чувстве вины. Я о шутке. О
комическом. О той маске комедии, уголки губ которой беззаботно задраны вверх
и в какой-то неуловимый момент скорбно опускаются вниз, и мы уже видим перед
собой маску трагедии. В какой момент одна маска превращается в другую, когда
происходит эта поразительная метаморфоза, порой даже трудно уловить. Да и
нужно ли поверять "алгеброй гармонию"? В таком случае мы рискуем лишиться
самой сокровенной тайны - тайны перевоплощения. В более широком смысле -
тайны творчества. А без этого всякое творчество теряет свою
привлекательность, свое очарование, оно лишается, в конце концов, своего
глубинного смысла.
Мне неинтересно знать, из какого сора сделаны стихи. Пусть это
останется тайной их творца. Я хочу наслаждаться поэзией, очищенной от всяких
примесей. Тайна творчества - велика есть! И пытаться проникнуть в нее -
бесплодное занятие.
Можно подумать, что моя мысль снова вышла из предназначенного ей русла.
Но на самом деле это совсем не так. Просто само по себе творчество -
безбрежно, и размышления о нем так же безграничны, как, скажем, размышления
о нашей бренной жизни. Более того, как говорили древние: "Искусство вечно -
жизнь коротка".
Рассуждения о комическом и трагическом невольно приводят к понятиям о
добре и зле.
Никто не рождается подлецом или героем, добрым или злым. В каждом
человеке живет все, но, в конечном счете, торжествует, побеждает что-то
одно.