"Фридрих Дюрренматт. Из записок охранника (1980)" - читать интересную книгу автора

средоточию ужасов, где мы исполняем свой долг. Никому не дано видеть
одновременно то, что делается наверху и внизу. Но об этом лучше не говорить.
Я обретаюсь в сферах, не поддающихся описанию. И если я все же с огромным
трудом и сомнениями продолжаю писать эти строки, то только потому, что
город - это нечто реально существующее, а не вымысел. Поэтому моя история
происходит не в символической сфере духа и не в бесконечных сферах веры,
любви, надежды и милосердия, а в реальности. В самом деле, что может быть
реальнее ада и где можно найти больше справедливости и меньше милосердия,
чем в аду?
Во время долгих ночей - там, наверху, - под завывание холодного ветра
передо мной снова и снова возникает город, каким я увидел его в то утро, в
лучах зимнего солнца, - город, раскинувшийся на берегу реки.
Теплые брызги света золотили стены домов, в предрассветных сумерках
город был удивительно красив, но я вспоминаю о нем с ужасом, потому что, как
только я приблизился к нему, очарование рассыпалось в прах, и, едва
очутившись на его улицах, я погрузился в море страха. Казалось, над городом
висели тучи ядовитых газов, которые в зародыше разрушали ядро жизни и
вынуждали меня с трудом переводить дух. Только значительно позже мне пришло
на ум, что город жил своей собственной жизнью, в которой не оставалось места
человеку. Проложенные по твердому плану прямые улицы шли параллельно друг
другу или же, вытекая из площадей, радиальными лучами прорезали серые
пустыни домов. Там и сям на площадях старые ветхие здания заменили скучными
домами новейшей конструкции, но именно эти гигантские строения выглядели
старомоднее других. Дворцы разваливались, правительственные здания стояли в
запустении, в них жили люди, темными провалами зияли разбитые витрины пустых
магазинов. Кое-где еще высились соборы, но и они неотвратимо разрушались.
Над городом вздымались гигантские клубы дыма из фабричных труб, медленно,
безо всякой цели, поворачивались громады подъемных кранов. Облака неподвижно
висели над сплетением кирпича и металла, прямо в свинцовое небо чадили
дымовые трубы домов. Зимой на город бесшумно опускалось белоснежное
покрывало, но и на него скоро оседал серый налет, оно чернело. Никто не
голодал, в городе не было ни богатых, ни бедных, у всех была работа, но мне
ни разу не довелось услышать, как смеются дети. Город принял меня в свои
молчаливые объятия, на его каменном лице темнели пустые глазницы. Ни разу не
удалось мне прорваться сквозь завесу нависшей над городом тьмы, напоминавшей
о сумеречном будущем человечества. Жизнь моя была лишена смысла, ибо город
отвергал все, в чем не имел насущной нужды, потому что презирал излишества.
Он неподвижно застыл на клочке земли, омываемой зеленоватыми водами реки,
которая неутомимо пробивалась сквозь его пустынные кварталы и только иногда
по весне грозно вздувалась, чтобы затопить стоявшие вдоль берегов дома.
Построенный для того, чтобы мы могли до дна испить чашу наших
страданий, город научил меня осторожности даже в мелочах. Мы не боги, а
всего лишь люди, которым выпало жить в эпоху, знающую толк в пытках. Нам
постоянно нужны надежные убежища, куда можно было бы спрятаться, хотя бы для
сна, но и их могут отобрать у нас в самых глубоких подземельях
действительности. Таким надежным прибежищем стала для меня моя комната, ей я
многим обязан, в ней я всегда прятался от жизни города. Находилась она в
восточном предместье, на чердаке многоквартирного дома, как две капли воды
похожего на все другие дома. Высокие стены были наполовину скошены, две
ниши, выходившие на север и на восток, служили окнами. У западной стены,