"Фридрих Дюрренматт. Смерть пифии (1985)" - читать интересную книгу автора

сын убьет его, не только не было сына, но и не могло его быть чисто
физически, я же, в конце концов, учел его роковую для продолжения династии
предрасположенность.
Панихия, - продолжил примиряюще Тиресий, - я, так же как и ты, человек
разумный и тоже не верю в богов, но я верю в разум, и поскольку я верю в
разум, я убежден, что неразумную веру в богов нужно разумно использовать. Я
демократ. Я же вижу, что наша старинная аристократия, ведущая свое
происхождение от олимпийских богов, дошла до ручки и погрязла в трясине
разврата, все они насквозь продажны и подкупны, готовы на любое грязное
дело, а их моральное разложение не поддается никакому описанию. Достаточно
только вспомнить вечно пьяного Прометея, налево и направо рассказывающего
сказки, что орлы Зевса исклевали ему печень, тогда как у него цирроз на
почве алкоголя, или возьми законченного обжору Тантала, впавшего теперь в
другую крайность: не ест, не пьет, ссылаясь на строгости диеты для
диабетиков. А посмотри на наши царские династии, я тебя умоляю. Фиест
поедает на пиру своих сыновей, Клитемнестра убивает секирой мужа, Леда
занимается любовью с лебедем, жена Миноса с быком. Благодарю покорно. А уж
как представлю себе спартанцев с их тоталитарным государством - прости меня,
Панихия, мне не хотелось бы обременять тебя политикой, - но спартанцы тоже
ведут свое происхождение от спартов, от Хтония, одного из тех пяти бешеных
воинов, что остались в живых, а Креонт происходит от Удея, отважившегося
вылезти из земли, когда вся резня уже была позади. Моя дорогая Панихия,
Креонт - преданная душа, согласен, преданность есть нечто чудесное и в
высшей степени порядочное, и с этим согласен, но без преданности не
состоялась бы ни одна диктатура, преданность - это та твердыня, на которой
зиждется тоталитарное государство, без преданности оно рухнет, рассыпавшись
в прах; демократия же нуждается в некоем умеренном отступничестве и
непостоянстве, в некоей ветрености и легкомыслии, в аморфности мысли и
избытке фантазии. А есть ли у Креонта фантазия? Из него вылупится чудовищный
государственный деятель, Креонт из спартов, как и спартанцы тоже их потомки.
Мой намек Лаю, он должен остерегаться своего сына, иметь которого он не мог,
было предостережением ему не сделать своим наследником Креонта, Лай
неминуемо привел бы его к власти, если бы не принял заблаговременно мер: в
конце концов, одним из его генералов был Амфитрион, самый лучший и
благороднейший воин высокородного происхождения, его жена Алкмена еще более
высокого рода или его, а может, и не его сын Геракл - оставим эти бабские
сплетни. Роду Кадма пришел конец, Лай это понимал, помня о своих
неотвратимых пристрастиях, а ведь я всего только и хотел подсказать ему
своим пророчеством, что было бы умно с его стороны усыновить Амфитриона, но
он не усыновил его. Лай оказался не столь умен, как я думал.
Тиресий умолк, помрачнел, посуровел.
- Все лгут, - сказала, как припечатала, пифия.
- Кто лжет? - спросил Тиресий, все еще погруженный в свои мысли.
- Тени, - ответила пифия, - никто не говорит правды до конца, за
исключением Менекея, но тот слишком глуп, чтобы лгать. Лай лжет, и
потаскушка Иокаста лжет. Даже Эдип не во всем честен.
- Ну, в общем и целом да, - согласился Тиресий.
- Может, конечно, все и так, - сказала пифия с горечью, - но только про
Сфинкс он врет. Чудовище с лицом и грудью женщины и телом льва. Смех один.
Тиресий долгим взглядом посмотрел на пифию.