"Фридрих Дюрренматт. Грек ищет гречанку (Комедия в прозе)" - читать интересную книгу автора

Поздоровавшись, епископ заторопился и моментально юркнул в какой-то глухой
проулок.

А потом Архилохос и Хлоя обедали в безалкогольном ресторане. Они сели у
окна и смотрели на другой берег реки - на Всемирную организацию
здравоохранения и на памятник знаменитому здравоохранителю из этого
ведомства; памятник облюбовали чайки, они сидели на нем, взмывали ввысь и,
покружившись в воздухе, снова садились на то же место. Архилохос и Хлоя,
утомленные долгой прогулкой, молчали держась за руки, хотя им уже подали
суп. Ресторан посещали главным образом старо-новопресвитериане (и в
небольшом количестве старопресвитериане), в основном старые девы и холостяки
без царя в голове; борясь с алкоголизмом, они приходили сюда по воскресеньям
обедать, хотя хозяин, закоснелый католик, ни за что не желал повесить в
своем заведении портрет Мозера, более того, рядом с изображением президента
красовалось изображение католического архиепископа.

5

А после два грека нашли прибежище под сенью двух других греков. Теперь
Архилохос и Хлоя сидели на скамейке в старом городском парке, все теснее
прижимаясь друг к другу, рядом с замшелой скульптурой, которая, согласно
всем путеводителям и городским справочникам, должна была изображать Дафниса
и Хлою. Они наблюдали, как за деревьями опускалось солнце, похожее на алый
воздушный шарик. И здесь с Архилохосом все здоровались. Казалось, этим
невзрачным человеком (бледным, слегка обрюзгшим очкариком), которого раньше
никто не замечал, кроме болельщиков "У Огюста" и младших бухгалтеров, вдруг
заинтересовался весь город - он как бы стал центром всеобщего внимания.
Сказка продолжалась. Мимо Архилохоса и Хлои проследовал номер четвертый
(Пассап), окруженный толпой ценителей искусства, кое-кто из них был
озадачен, кое-кто ликовал, ибо мастер живописи только что покончил с
прямоугольным, а также кругло-гиперболоидным периодом своего творчества и
перешел к изображению углов в шестьдесят градусов, эллипсов и парабол;
одновременно он отказался от красной и зеленой красок в пользу синего
кобальта и охры. Классик современной живописи в изумлении остановился,
пробурчал что-то невнятное, оглядел Архилохоса с ног до головы, кивнул ему и
прошествовал дальше, поучая на ходу свою свиту. В отличие от Пассапа мэтр
Дютур и ректор университета - в прошлом номера шесть и семь (а ныне девять и
десять) - ограничились легким подмигиванием, почти совершенно незаметным,
поскольку оба шли рука об руку со своими супругами необъятных размеров.
Архилохос рассказывал о себе, о жизни.
- Жалованье у меня скромное, - сообщил он, - и работа однообразная -
сводки об акушерских щипцах. Главное в этом деле - аккуратность. Мой
начальник, заместитель бухгалтера, человек строгий, и потом, я должен
помогать брату Биби и его деткам. Симпатичные создания, может быть, правда,
несколько неотесанные и непосредственные, но зато честные. Мы будем
откладывать деньги и через двадцать лет поедем в Грецию. На Пелопоннес и
острова. Это моя заветная мечта, а с тех пор, как я знаю, что мы поедем
вместе, мечта стала еще прекрасней.
Хлоя обрадовалась.
- Чудесное будет путешествие, - заметила она.