"Фридрих Дюрренматт. Ангел приходит в Вавилон (Фрагментарная комедия в трех действиях)" - читать интересную книгу автора

выбрасываешь?
Акки. Это единственный способ сохранить высокий уровень нищенства.
Самое главное - расточительность. Миллионы я выпрашиваю и миллионы топлю.
Только так можно облегчить человечеству бремя богатства. (Снова роется в
карманах.) Маслины. Это вещь полезная. Бананы, коробка прекрасных сардин и
водка, шумерская богиня любви из слоновой кости. (Рассматривает статуэтку.)
Ты на нее не смотри, это зрелище но для молоденьких девушек. (Бросает богиню
под свод моста.)
Курруби. Да, дорогой Акки.
Акки. "Да, мой Акки, да, дорогой Акки",- и так весь день. Ты грустишь.
Курруби. Я люблю нищего из Ниневии.
Акки. Но ты ведь даже не помнишь его имени.
Курруби. У него такое трудное имя. Но я не перестану искать моего
нищего. И когда-нибудь, где-нибудь я его найду. Я постоянно о нем думаю
днем, на площадях Вавилона и на ступеньках дворцов, а ночью, когда смотрю на
высокие и яркие звезды над улицами, я вижу его облик в светлых просторах.
Тогда он тут, тогда он со мной. Тогда и он лежит где-нибудь на земле, мой
любимый, в какой-нибудь стране, и видит мое большое, белое лицо на
туманности Андромеды, с которой я пришла вместе с ангелом.
Акки. Твоя любовь безнадежна.
Курруби. Только любовь и дает нам надежду. Если бы не любовь к моему
милому, разве могла бы я жить на этой земле?
Акки. Вот потому, что на этой земле жить нельзя, я и решил стать нищим.
Мы находимся под самым лучшим мостом Вавилона, какой я мог найти. Мой дом не
должен быть осквернен воспоминаниями о человеке, который за час сумел
выпросить один золотой и два сребреника. (Изумленно.) Что там висит? Ну
конечно. Поэма. Здесь были поэты.
Курруби (радостно). Можно мне прочесть стихи?
Акки. Поэзия Вавилона переживает такой глубокий кризис, что читать ее
не стоит. (Берет лист и, взглянув на него, швыряет в Евфрат.) Любовная
лирика. Все одно и то же, с тех пор как я выменял тебя на бывшего царя.
Свари суп, это будет лучше. Вот для него свежевыпотрошенная говядина.
Курруби. Да, мой Акки.
Акки. А я пока заберусь в свой любимый саркофаг. (Открывает саркофаг
посреди сцены и отступает назад.)
Из саркофага вылезает поэт.
(Строго.) Что ты делаешь в моем саркофаге?
Поэт. Пишу стихи.
Акки. Нечего тебе тут писать стихи. Это саркофаг моей милой Лилит,
которая когда-то была моей возлюбленной, я в нем пережил всемирный потоп.
Легко, как птица, носил он меня по морям. Катись, поэт, со своими стихами
куда-нибудь подальше! Вот тебе еще несколько луковиц! (Бросает Курруби
луковицы и укладывается в саркофаг.)
Поэт исчезает. Курруби варит обед. Слева по лестнице, вытирая пот,
спускается полицейский Нэбо.
Полицейский. Жаркий денек, Акки, тяжко!
Акки. Здравствуй, полицейский Нэбо. Я с удовольствием поднялся бы тебе
навстречу, ибо питаю священное почтение к полиции, но должен поберечь спину.
Когда последний раз я посетил полицейский участок, ты рвал меня раскаленными
щипцами и проверял, какую нагрузку способны выдержать мои кости.