"Фридрих Дюрренматт. Правосудие" - читать интересную книгу автора

рассказывают, поскольку он как раз в эту минуту по всем правилам работал над
мозговой косточкой, потом, наконец, встал, даже опрокинув при этом стул, как
человек порядка, снова его поднял и подошел к Винтеру, но тот уже лежал на
своей вырезке а-ля Россини, все еще сжимая рукой бокал с шамбертеном.
- Это был Колер? - справился комендант у по-прежнему невменяемого,
бледного метрдотеля, который в ужасе на него воззрился.
- Так точно. Совершенно верно, - пробормотал метрдотель.
Комендант задумчиво разглядывал убитого германиста, затем перевел
мрачный взгляд на тарелку с жареным картофелем и бобами, скользнул по миске
с нежной зеленью салата, помидорами и редиской.
- Тут больше ничего не поделаешь, - изрек он.
- Так точно. Совершенно верно.
Гости, поначалу окаменевшие, вскочили со своих мест. Из-за стойки
глазел повар и прочий кухонный персонал. Только Мокк невозмутимо продолжал
есть. Вперед протиснулся худой человек.
- Я врач.
- Ничего не трогайте, - спокойно распорядился комендант. - Нам его
сперва надо сфотографировать.
Врач наклонился к профессору, но приказа не нарушил.
- Действительно, - констатировал он. - Убит.
- То-то и оно, - спокойно ответил комендант. - Вернитесь на свое место.
Затем он взял со стола бутылку шамбертена.
- А это мы конфискуем, - сказал он и протянул бутылку метрдотелю.
- Так точно. Совершенно верно, - пробормотал тот.
Затем комендант отправился звонить.
Вернувшись, он застал над трупом прокурора Уныллера. Прокурор был одет
в парадный темный костюм. Он собирался на симфонический концерт и, когда
раздался выстрел, доедал на втором этаже французского ресторана омлет
"Сюрприз" на сладкое. Уныллера в городе не любили, и о том времени, когда он
уйдет на покой, мечтали все - шлюхи и конкуренты из другого лагеря, воры и
взломщики, ненадежные прокуристы, деловые люди, оказавшиеся в затруднении,
но также и юридический аппарат - от полиции до адвоката, мало того,
собственные коллеги, и те его не жаловали. Все изощрялись в шутках по адресу
Уныллера: мол, не диво, если дела в городе идут так уныло с тех пор, как
Уныллер занял свой пост, или: в правосудии царит такое уныние, что дальше
некуда, ну и тому подобное. Прокурор занимал безнадежную позицию, авторитет
его был давным-давно подорван, присяжные все чаще открыто ему перечили, а с
ними заодно и судьи, но больше всего страданий причинял ему комендант: молва
утверждала, будто комендант считает так называемую уголовную часть нашего
населения его лучшей частью. Впрочем, Уныллер был юрист высокой пробы, он
отнюдь не всегда терпел поражение, его запросов и реплик боялись, его
бескомпромиссность внушала уважение в такой же мере, в какой возбуждала
ненависть. Он являл собой образец прокурора старой закваски, для которого
каждый оправдательный приговор есть личное оскорбление, который одинаково
несправедлив и по отношению к бедным, и по отношению к богатым. Уныллер был
холост, недоступен искушениям, никогда в жизни не прикоснулся ни к одной
женщине. Что и составляло его профессиональные недостатки. Преступники были
для него чем-то непонятным, почти демоническим, они повергали его в ярость,
которая подобала героям Ветхого завета, он был пережитком несгибаемой, но
зато и неподкупной морали, доледниковый валун в "болоте юстиции, которая