"Наталья Дурова. Просто воскресенье " - читать интересную книгу автора

Нет, лик старости не ужасен. Он страшен состоянием беспомощности и
потерей того, что заложено всей жизнью трудоспособности.
Старуха по-детски смотрела на людей, ища среди них помощи. Ступени
телеграфа были испытанием для ног и палки третьей руки, данной для
поддержки самого себя. В детстве коляска и помочи с бережными руками
родителей. Затем самостоятельность десятками лет, нужность и работа. И
вот детство другого плана, детство без перспективы.
Брошенная кем-то старость, как ненужный, чему-то мешающий предмет шла
прямо на него. Он подошёл к ней, ни о чём не спрашивая, свёл со ступеней и
только перед переходом громко, прямо над ухом произнёс:
В какую сторону, бабушка?
Должно быть, вы знаете передвинутый дом. Во двор, где стройка МХАТа.
Они шли медленно и молча, каждый думая о своём. Он подвёл её к дверям и
ещё раз засмотрелся на уверенные движения разумных роботов-кранов. Те
творили невероятное. Старый МХАТ, побратим передвинутого дома, стоял
расчленённый надвое, с пустым прогалом строящегося нутра.
"Каждое время имеет своего художника, подумал он. Кто-то его
осуждает, кто-то идёт за ним, ибо он современник, умеющий видеть дальше,
больше других, со своих позиций осмысливать традиции и на их фундаменте
создавать невиданное и новое искусство". Вдруг он поймал себя на мысли,
охватив взором раздвинутое стройкой старое здание, в историю которого
вплетался невидимый с фронтона новый облицовочный кирпич. Старый МХАТ был
непременной ретроспективой Москвы, и стена, выдвинутая за прогал, которого
скоро не станет, стояла выпрямившись, ожидая единения с новой,
подтверждающая вечность искусства.
"И то верно, распахнёт крылья чеховская чайка и смахнёт движением души
своего искусства тяжкую проблему. Поможет её решить. Это важно".
Он остановился под липой всё на той же улице Горького. Дерево,
вторгнутое в выбитую квадратуру среди асфальта, сохранялось человеком. Корни
были укутаны землёй и от спешащих прохожих сохранены узорчатой решёткой.
Дерево и расчленённый, строящийся МХАТ своей вечной символикой его,
программиста, на что-то упорно наталкивали.
И право: дерево это блуждание в трёх соснах. Проблема отпала. Ведь
есть та, в которой он когда-то видел только женщину, чей взгляд врезался в
память своей загадочной необъяснимостью. Тогда по молодости лет, беспечности
он не знал, что понятия "женщина" и "жена" каждое по-своему ёмкое были
различны. Строки завещания его коллеги "Моя жена, моей жене, моя семья..."
снова всплыли.
Да, дерево и стройка МХАТа подсказали решение. Жизнь, клочковатая, с
чёрно-белыми полосами спирали, входила в чёткий и ясный смысл: всё на круги
своя.
Старость детство наоборот. Разница в том, что беспомощность детства
умиляет и ей всё прощается: в перспективе целая жизнь. Старость хрупка
и беспомощна, бесперспективна. Жестокая логика жизненного круга. И если
ты Человек, то вопреки этой логике сдержи раздражение и взгляни на две
руки твоего внука и отца, две руки, связанные робкой походкой и радостью
познавания окружающего их мира.
Он увидел через дорогу свой подъезд, окна и решил, что метания
вчерашнего воскресенья вновь помогли ему не потерять в себе Человека. И
десятки планов, надежд всколыхнулись в нём, подтверждая счёт времени: обрети