"Елизавета Дворецкая. Червонная Русь " - читать интересную книгу автора

- Чья бы ни была, а не твоя, Сухман Одихмантьевич! - так же тихо и
твердо ответила Прямислава.
Она сейчас не думала, что таким поведением выдает себя с головой,
поскольку едва ли какая-нибудь холопка могла бы так смотреть и так смело
разговаривать со знатным воеводой, но притворяться и дальше ей было
противно. Если все Мироновы увертки не смогли защитить ее, то унижаться тем
более не имеет смысла.
В одном Мирон не соврал: этот половец и впрямь был здесь главным.
"Сухман Одихмантьевич" выглядел лет на двадцать, был не слишком высок, но
его фигура с широкими развитыми плечами выглядела сильной и ловкой. На его
округлом лице выделялись широкие половецкие скулы, внутренний край узковатых
глаз был скруглен, как у всех степняков. Широкие блестящие брови и волосы,
расчесанные на прямой пробор и заправленные за уши, были черными, а кожа,
насколько удавалось рассмотреть при свете факела, желтовато-смуглой. Но
одеждой и речью он совершенно ничем не отличался от русских, и видно было,
что русский язык ему родной. Прямислава, прожив жизнь в монастыре, не так-то
много мужчин видела вблизи и сейчас чувствовала себя странно: ее наполняли и
тревога, и напряжение, и какое-то странное лихорадочное возбуждение. Темные
блестящие глаза половца рассматривали ее с жадным любопытством и
восхищением, и это восхищение почему-то усиливало ее собственное волнение.
Казалось, она несется на санях с огромной горы, как весной на Масленицу, и
вот-вот скатится в пропасть: было и жутко, и где-то отчасти весело.
- Какой я тебе Сухман, что еще выдумала! - Он улыбнулся ей и снова
попытался взять за руку, но она опять отвела руку от его теплых жестких
пальцев. - Ростислав Володаревич меня зовут, отец мой - перемышльский князь
Володарь Ростиславич. А что на половца похож, то это моя матушка была
половецкая княжна, дочь хана Боняка. А сам я, как и ты, человек крещеный! -
В доказательство он даже расстегнул ворот рубахи и показал ей шнурок, на
котором, должно быть, висел крест. - Как тебя зовут?
Но Прямислава молчала.
- Шел бы ты в гридницу, княже! - опять заговорил у него за плечом
Мирон. - К лицу ли тебе в клети толкаться!
- Сам-то небось отсюда не вылезаешь! - Ростислав мельком глянул на него
и усмехнулся: - Когда в клети такой цвет лазоревый!
- Ну, хочешь, девку с собой заберем, пусть она тебе прислуживает, раз
уж так! - сдался Мирон. - Такого гостя отчего же не уважить! Идем, Крестя,
поухаживай за князем! Он тебя не съест, не бойся.
- Крестя? - повторил Ростислав и недоверчиво улыбнулся. - Вот так
имя... для холопки!
- У нас, княже, тут целый десяток их! - вдохновенно врал Мирон, не
знавший по имени ни одной здешней женщины, кроме Прибавы. - Церкви-то своей
нет, поп раз в год приезжает, кого надо, отпевает, всех покойников скопом,
кого надо, крестит, тоже всех разом. Десяток девок разом крестил, и все
Кристины получились. Как их там свои зовут, я уж не знаю, а по-крещеному все
Крести. А в другом селе небось все Анфисы, или чья там память после Кристины
на другой день?
Продолжая болтать, он стал плечом подпихивать Прямиславу, чтобы шла
наружу. Сотник был рад-радехонек, что более видная послушница привлекла
внимание гостя и загородила собой ту, которую он считал Юрьевой княгиней.
Настоящая Крестя, на которую никто так и не посмотрел, тихонько села на