"Елизавета Дворецкая. Дракон Битвы ("Лань в чаще" #2)" - читать интересную книгу автора

образ уже не казался ей привлекательным - он был частью ее заблуждения, еще
одним бледным мороком среди тех, что она навыдумывала, и никакой нежности не
вызывал. Обрадуется он ее отказу или огорчится - приятного мало в том и в
другом.
И что ей остается? Вернуться в Льюнгвэлир и выгнать оттуда Оттара - но
что за жизнь ее там ждет? Та же самая, от которой она и пыталась сбежать, но
теперь уже без надежды на избавление. Фру Торунн, хлеб, селедка, ковры...
Коровы, куры, крашеная шерсть... Сплетни по праздникам в гостях...Думать об
этом было так тягостно, что сам Медный Лес, ужасы которого молва явно
преувеличила, казался ничуть не хуже Эльвенэса. А раз так, то и Эльвенэс
может еще какое-то время обойтись без нее, а ей дать отдохнуть на этой
чудной поляне, где так красиво и спокойно, спокойно...
- Ну, и я тоже не тороплюсь, - удовлетворенно отозвался Аск, скидывая
на землю оружие, плащ, который он из-за жары нес на плече, и обезглавленную
тушку глухаря. - Так ради чего нам изнемогать?
- Но ты же говорил, что твое дело не ждет?
- Ну, день-другой оно потерпит. До зимы всяко успеем, так что давай,
устраивайся.
На самом деле устройством их ночлега, как и вчера, занимался он сам:
притащил из леса целую охапку лапника, чтобы девушка не сидела на каменистой
земле, устроил ей лежанку, развел огонь, пристроил Ингитору за ним
присматривать, а сам взялся за глухаря. На ее беспомощность он ничуть не
досадовал: Торварду нравились красивые белые руки Эмблы с длинными тонкими
пальцами, которым так пошли бы золотые кольца, и он вовсе не хотел, чтобы
вместо нее здесь оказалась какая-нибудь трудолюбивая рабыня. Ему нравилось
смотреть на нее, а выпотрошить птицу он может и сам! Его гордость была
гораздо выше такой ерунды.
В устье впадавшего в озеро ручейка он набрал глины, обмазал ею тушку и
закопал в угли. Глядя, как он полощет в озере руки, Ингитора с грустью
подумала, как бесполезно и бессмысленно оказалось здесь все, чем она так
гордилась когда-то: и ее высокий род, и вся слава ее отца, и ее собственные
познания, равно как и умение складывать стихи лучше всех в Слэттенланде.
- Постой! - Увидев, что Аск мочит в воде рукав, она подошла и
прикоснулась к его локтю: - Дай я заправлю.
Он улыбнулся и охотно протянул ей руку. Она закатала ему рукав повыше,
с невольным уважением скользнула взглядом по смуглой мускулистой руке, еще
раз отметила, какой красивый у него браслет, марки полторы весом - узор с
"хватающим зверем", широко известный в Морском Пути, хотя уже несколько
устаревший, - обмотала рукав тесемкой, завязала, потом подняла глаза,
встретила его веселый взгляд... и смутилась, поняв, о чем он думает.
- Ладно, никто не видит! - успокаивающе сказал он. - Я никому не
расскажу, что ты завязывала мне рукава, клянусь Фрейром![4]
- Да уж, тебе к этому, как видно, не привыкать! - Ингитора через силу
усмехнулась.
- Случалось! - скромно заметил он и отвел глаза, но тут же опять глянул
на Ингитору, и по веселому блеску его темных глаз нетрудно было догадаться,
что скромность его показная и настоящей даже не притворяется.
И вот тут она, как проснувшись, осознала, что рядом с ней уже два дня
находится не просто "кто-то", а мужчина, молодой, близкого к ней рода и
воспитания, более чем заслуживающий внимания! Притом сам он явно не "спит на