"Марина и Сергей Дяченко. Уехал славный рыцарь мой..." - читать интересную книгу автора

И поднялся новый день, освещая холм, оливковую рощу, красноватую землю
в трещинах и большую дорогу, пустынную в этот час.
Еще один день в ожидании.

* * *

- Госпожа, путник у ворот. Пустить?
- Кто таков?
- Монах.
- Взвесьте.
Слуга удалился. Я отложила вышивание. Умылась из фонтана. Накинула
вуаль. Неторопливо, чтобы не выказать любопытства, прошла во двор -
поглядеть.
Монах был совершенно безобиден, по крайней мере, снаружи. В момент
моего появления он как раз стоял на весах, и показания гирь вполне отвечали
тому, что видели глаза: коренастый и тучный мужчина, видавший лучшие
времена. Обвисшие щеки. Сожженная солнцем кожа. Линялая коричневая ряса.
Монах как монах.
- Входите, отец.
Сойдя с весов, он благословил меня чуть дрогнувшей рукой.
- Уверяю вас, я не несу в себе ничего такого... что могло бы
представлять опасность. Я человек из костей и мяса.
- Знаю, отец. Входите и разделите со мной мою скромную трапезу.
Смеркалось. Я велела принести свечи. Монах был голоден, и только
деликатность удерживала его от жадного чавканья за обильно накрытым столом.
Я не заводила разговора, чтобы не ставить гостя в неловкое положение - а то
как бы он разговаривал с набитым ртом?!
- Сеньора, - сказал он, вытирая губы салфеткой, - я не устаю
благодарить Господа за то, что он привел меня к вашему дому сегодня вечером.
Усталость, голод и жажда - пустяки... в сравнении с тем, что я едва не
остался на ночь без крова!
- В этих местах бывают моховые звезды, - сообщила я.
- В этих местах, моя сеньора, бывают совершенно ужасные вещи - и по
ночам, и среди бела дня. Вы заметили - здешние поселяне ни во что не ставят
имя Господне?
- Отец, я не вожу дружбу с поселянами.
- Простите, я не то имел в виду, - он откинулся на спинку кресла, на
вислых щеках его появился румянец, и я впервые заметила, что он вовсе не
стар. - Я брожу от селения к селению, собираю подаяние, моя сеньора. Чем
дальше - тем безнадежнее... Я помню времена, когда во имя Его совершались
подвиги. Я помню великана, которого одолел Паис, Всемирный рыцарь, у стен
нашего монастыря - одним только именем Господним! Он так и не встал -
великан, я имею в виду. Мы распилили и сняли, что смогли, а остальное с
превеликим трудом погрузили на повозки и оттащили в овраг. Распределительный
щит с того великана стоял в монастыре до прошлого года - тогда уже поломался
в последний раз, и пришлось его выбросить. Вы представляете, моя сеньора?
- С трудом, - сказала я. Монах опустил голову:
- Мне тоже с трудом верится. Где теперь Паис? Они забыли Господа, и во
имя Его нельзя совершить не то что подвига - мелкого благодеяния...
Он хотел еще что-то сказать, но передумал и снова взялся за еду.