"Марина и Сергей Дяченко. Созидатель (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

коснулась изнутри маленькая когтистая лапка.
Я прекрасно знал нравы семейства де Ятеров - ведь наши предки жили бок
о бок вот уже несколько поколений. Я знал в подробностях, каким образом
обращался со своей семьей Дол де Ятер - вот этот самый внезапный старец.
Одно время мы с Илом дружили очень тесно - я был колдун и сын колдуна,
убежденный, что мир существует исключительно для моих надобностей. Ил был
наследник знатного рода, красивый и сильный мальчишка, забитый и
запуганный до невозможности. Если он внезапно пропадал с моего горизонта -
я знал, что отец за какую-то провинность посадил его в чулан, или привязал
уздечкой к столу (массивной парте из красного дерева, за которой Илу
полагалось ежедневно постигать совершенно бесполезные для него науки), или
запорол до полусмерти; младшие дети Ятеров - то были в основном девочки -
страдали немногим меньше. Целыми днями запертые в душной комнате, они
рукодельничали под присмотром строгой наставницы, их даже не выпускали в
отхожее место, а ставили один на всех ночной горшок...
Один брат Ила - запамятовал, как его звали - в возрасте двенадцати лет
сбежал из дома с бродячим цирком, и больше о нем никто никогда ничего не
слышал. Другой вырос тихим молчаливым юношей, с виду вроде бы нормальным,
но превыше всех развлечений ставившим наблюдения за струйкой воды из
насоса. Он мог смотреть на воду часами и сутками, и лицо у него при этом
становилось мягким, будто из воска, и в уголках рта скапливалась слюна...
Прислуга втихаря насмехалась над младшим Ятером и приклеила ему кличку
"Фонтан".
Теперь, если наследство уйдет от Ила - его суждено получить Фонтану.
...Старик Дол де Ятер стоял посреди залы, и мне почему-то показалось,
что он стоит все там же, где его оставил Ил. Что за время, пока сын
отсутствовал, он не сделал и шага.
- Батюшка, - сказал Ил, и голос его дрогнул. - Наш сосед, господин зи
Табор хотел выразить свою радость по поводу вашего внезапного возвращения.
Старик молчал.
Фамильная черта Ятеров - никогда не терпеть перекора ни в чем -
сочеталась в старом бароне с нежной любовью к жене и детям. Эту любовь он
без устали провозглашал на пиру и на охоте, открывал знакомым и
незнакомым, аристократам и землепашцам. Он искренне считал свою жену
красавицей, расхваливал ее перед друзьями и покупал ей дорогие украшения;
если же супруге случалось провиниться (не вовремя раскрыть рот либо
опоздать, когда барон изволили ждать ее) - следовало неминуемое и
решительное наказание. Несчастная баронесса, мать Ила, не дожила и до
сорока - после ее смерти старый Ятер убивался искренне, долго и тяжело.
Все та же фамильная черта Ятеров обнаружилась в Иле сразу после
утверждения его главой семьи, и обнаружилась так, что ни чадам, ни
домочадцам мало не показалось. Жена его, когда-то румяная и шумная,
сократилась до полупрозрачного состояния и низвелась на положение мышки.
Дочерей не было ни видно, ни слышно, а единственный сын время от времени
проливал горькие слезы, будучи привязан уздечкой к старинной парте
красного дерева.
- Батюшка... - пробормотал Ил в третий раз.
Я подошел к окну и осторожно приподнял штору.
Солнечный луч пробился сквозь толчею пылинок, отразился от плитки пола
и придал почти живое выражение стеклянным глазам давно поверженного кабана.