"Марина и Сергей Дяченко. Созидатель (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

Разглядев лицо отца, Ил де Ятер издал невнятный возглас. А я понял
наконец, в чем причина невнятного беспокойства, холодным комочком
поселившегося у меня внутри.
Закрепив штору золотым шнуром, я снова пересек залу и остановился прямо
перед воскресшим бароном.
На меня - сквозь меня! - смотрели белые глаза безо всякого выражения.
Да, с перепугу этот взгляд можно было спутать с взглядом, исполненным
крайнего бешенства, и я понимаю, что почувствовал Ил в первые минуты
встречи.
Я поводил рукой перед неподвижным лицом старика. Глаза глядели в одну
точку.
Зрачки не расширялись и не сокращались.
- Ил, - услышал я собственный спокойный голос. - Можешь звать жену и
слуг... а можешь не звать. Укрытая от посторонних глаз каморка, немая
сиделка, частая смена белья и постели - вот все, что потребуется тебе для
исполнения сыновнего долга.
Дружок моего детства долго молчал, переводя взгляд с моего лица на лицо
старого барона. Потом резко отошел в темный угол и опустил голову на руки;
непонятно, чего было больше в его позе, горя или облегчения.
Повернув голову, я встретился взглядом с оленьей головой, выраставшей,
казалось, прямо из стены. По печальной морде путешествовала одинокая моль.
- Где же он был? - глухо спросил молодой Ятер. - Где он был почти два
года?
Откуда?..
Я разглядывал равнодушного старика, все так же неподвижно стоявшего
посреди зала.
Я его не узнавал.
Лет пятнадцать назад это был нестарый добрый сосед, таскавший меня на
плечах, обожавший бои на деревянных секирах и по первому требованию
демонстрирующий славный фамильный меч, который, по преданию, сносил по
две-три вражьи головы за один удар. Помнится, я еще удивлялся - почему
Илов папа, со мной приветливый и покладистый, так жесток к собственному
сыну? И, помнится, приходил к однозначному выводу: потому что я лучше Ила.
Умнее, храбрее, вот сосед и жалеет, что туповатый Ил его наследник, а не
я...
Было время, когда "дядюшка Дол" казался мне ближе, чем собственный отец.
Немудрено - отец в те годы сильно сдал, смерть матери и мои бесконечные
детские болезни подкосили его, у него не было ни времени, ни сил на игрища
с мечами и палками, а конфеты он полагал вредными для зубов; потом я
повзрослел, и дружеская связь с соседом ослабла, а с отцом наоборот -
окрепла, однако первым, кто пришел утешить меня после смерти отца, был
все-таки дядюшка Дол...
Тогда мне было пятнадцать. Сейчас - двадцать пять; последние десять лет
мы практически не общались. Я знал от Ила, что характер его отца с
приходом старости испортился донельзя. Я был посвящен в темную историю с
его исчезновением; я тихо радовался, что безумный старик, застывший
посреди охотничьего зала, почти не похож на того дядю Дола, которого я
когда-то любил.
- Откуда он явился? - с отчаянием повторил молодой Ятер. - А, Хорт?
Усилием воли я отогнал ненужные воспоминания. Темное платье стоящего