"Владимир Яковлевич Дягилев. Медсанбат 0013 " - читать интересную книгу автора

леса.
- За что медаль получил? - спросил Сафронов.
- Трудно сказать. Вероятно, за то, что я не бросил раненого, довел
операцию до конца.
- Завидую я тебе.
- Напрасно.
Замолчали. Прислушались к кукованию кукушки.
- Ты знаешь, что у нашего выпуска уже есть потери? - спросил Штукин. -
Даже в нашем взводе. Убит Бирюк. Ранен Гроссман. На пересыльном пункте я
встретил [137] Корецкого. Тоже ранен. - Он вновь сдернул очки и начал
протирать их подолом гимнастерки. - Ну, а ты-то? Что же ты не рассказываешь?
- Да что я. После резерва попал в Ленинград. В особый полк связи.
Застал блокаду... Бомбежку там, обстрел. Все ждал наступления. Но не
повезло. Как раз перед его началом, будто мне назло, часть переформировали,
а меня направили в резерв.
- Для того, чтобы столкнуться с войной, немного времени нужно.
- Успокаиваешь?
- Просто диалектически мыслю.
Сафронов тихо усмехнулся - друг в своем репертуаре.
- Как у тебя с Лидой? Переписываешься?
- С перерывами. Вот написал из госпиталя без обратного адреса. - Он
кашлянул в кулак и спросил тоном пониже: - Как ты думаешь, она действительно
ждет меня?
- Не сомневаюсь.
- А я сомневаюсь. Не то, что я в ней не уверен. В судьбе не уверен.
Война идет.
Сафронов хотел возразить, но подумал: "И в самом деле. Что нас ждет
через день, через неделю, даже через час?" И представил жену, дочку, отца,
мать, родной город, свой домишко. Но все это было бесконечно отдалено
войной. И война диктовала, что делать, что будет, как будет...
- А как твоя наука? - поинтересовался Сафронов.
- По мере возможностей. В моем чемодане десятка два записных книжек. В
них кое-что записано.
"Кое-что записано, - повторил про себя Сафронов. - Но это "кое-что"
зависит опять же от войны".
- Какое на тебя произвел впечатление командир?
- Видишь ли, - раздумчиво ответил Штукин, - я привык судить о людях по
делам.
- Куда он тебя агитировал?
- Весьма нелепое предложение. Совмещать должность эпидемиолога.
- Здесь все пока на совмещении, - заметил Сафронов. - Штатов нет. Я вот
и за фельдшера, и за санитаров работаю.
Он потянулся за грибом, что высунул шляпку из-под листьев, будто
подслушивал разговор, сорвал его, как цветок, и продолжал откровенно:
- Знаешь, что меня больше всего возмущает? Не хватает врачей,
фельдшеров, санитаров, шоферов. А они спокойны, почти спокойны.
- Перегорели, - вставил Штукин. [138]
- Что перегорели? - не понял Сафронов.
- А то, что ты еще только столкнулся с этим, а они привыкли. Они вовсе
не черствые люди. Они поначалу так же, как ты, возмущались, волновались,