"Феликс Дымов. Эхо времени" - читать интересную книгу автора

вскидыванием вверх-вниз головы, движением зрачков в вертикальной
плоскости. Но лишь одновременное сравнение, совмещение трех изображений
позволило бы нам оценить мир в полном объеме. Три - число необходимое и
достаточное. Никакое последующее увеличение тут ничего не изменит - в
трехмерном пространстве играют роль лишь две базы: горизонтальная и
вертикальная. Зато какой поток информации об окружающем мире хлынул бы в
наш мозг! И какая беспредельная палитра красок распахнулась бы для наших
органов чувств!
Да, мы привыкли к своему зрению. Оно дает нам возможность судить о
прекрасном, наслаждаться книгами, считывать показания приборов, любить.
Оно позволяет увидеть багровую настороженность заката и грациозные шалости
котенка, падучую звезду и чуткую гладь лесного озера. Какой же художник
сознается в том, что он мог бы писать лучше, если б был совершеннее сам
человек? Одни только инженеры-психологи всё переделывают и переделывают
пульты управления, подстраиваясь под ограниченные возможности человеческих
глаз. Да тяжело вздохнет и отложит в сторону свои чертежи очередной
изобретатель новых неосуществимых эффектов циркорамного кино.
Мы не жалуемся на свое зрение. Потому что не знаем ничего иного. И еще
потому, что "царь природы" не может иметь ущерба.
Но вот я гляжу на трехглазое неземное лицо. Оно написано красками,
половину которых мне никогда в жизни не ощутить. Для меня, как и для
любого человека, рожденного планетой Земля, навсегда останутся в этих
местах картины черные провалы, пустые непрорисованные куски, неожиданные
переходы от ощущения цвета - к мраку. Потому что спектр видения
неизвестных разумных существ простирается намного дальше в инфракрасную и
ультрафиолетовую его области. И художник неведомой планеты умело
пользовался всей своей богатой палитрой. Броско очерченный образ
представителя чужой цивилизации шагнул к нам через пространство и время,
шагнул - ив течение многих веков остался непонятым чудотворцем. А те, кто
истово молился ему несколько раз в день, не подозревали о его внешности.
Как не подозревал до сих пор и я.
И все же - вот он, вот он, сигнал далекого Разума, который мы искали под
Баальбекской верандой и на фресках Тассили, в Култубской колонне в Дели и
в японских фигурках догу. Сигнал дошел до нас распахнуто и нетленно. И так
просто, как в руки случайного поклонника попадает фотография с автографом
любимого артиста.
Это и есть автограф для всех нас, для всего человечества. Автопортрет...
Лишенный всяческой растительности череп я бы все же не рискнул назвать
голым - он постепенно, без четкой границы переходил в окружающий фон. Не
зря Алекса Петров набросал по краям несуществующий у оригинала реденький
пушок - ему нечем было выделить лицо из пространства. Над теменем плясало
несколько пучков голубоватого пламени. Я не знаю, в чем тут смысл
восприятия, но они именно плясали, постоянно и незаметно для глаза меняя
цвет и контур около какого-то общего положения. Все три глаза были накрыты
резко изломанными бровями. Веерообразные дыхательные отверстия и круглый
рот не вызывали отвращения и тем более - сомнения в закономерности
пребывания их на этом лице. И насколько бережно и даже однообразно
расходовались цвета при переходе от лица к фону, настолько безудержно,
ярко, без полутонов выписаны глаза, щеки, одежда. Некоторые провалы в
палитре - конечные, емкие, густые - были на наш земной взгляд совершенно