"Андрей Дышев. Крымская ракета средней дальности " - читать интересную книгу автора

- Это не армейская проблема, - тотчас возразила дамочка и еще ниже
склонила плечи; в общем, она легла грудью на стол. - Это нравственная
проблема. Я хочу найти этого негодяйского мальчишку, который от меня
прячется, и спросить его: как ты мог спокойно жить все эти годы, когда я
рыдала ночами напролет, когда честно ждала, когда обивала пороги
военкоматов, чтобы найти тебя!
Она раскрыла сумочку, достала оттуда платок и прижала его к носу. От
напряжения на ее лице выступили красные пятна. Кажется, я погорячился, когда
дал ей столько же лет, сколько было Ирэн. Короткая стрижка, вызывающий цвет
волос, многочисленные побрякушки на шее - все это было лишь игрой в
подростка. Дамочка прожила никак не меньше тридцати, уже прилично
заветрилась, и я снова с пониманием подумал об отчаянном поступке Максима.
- Идемте, я вас провожу, - сказал я. - Мы закрываемся.
- Очень жаль, - проворчала дамочка, швырнув в сумочку платок и
выкатившуюся оттуда помаду, а затем небрежно затолкала туда бумаги и
фотографии, которые показывала Ирэн. - Признаться, я не думала, что в этой
конторе работают такие бесчувственные люди.
Она закинула сумочку на плечо и, проходя мимо меня, не преминула задеть
меня грудью. Я пошел за ней по коридору, глядя себе под ноги.
- Хотя впечатление вы оставляете очень хорошее, - говорила она, не
оборачиваясь. - Таким, как вы, горы свернуть - раз плюнуть. Желание помочь
своему ближнему должно быть заложено в вас на уровне инстинкта...
Она в выжидающей позе остановилась перед входной дверью. Я оттянул
задвижку и толкнул дверь.
- Узнайте почтовый адрес воинской части, где служит Максим, и напишите
ему, - посоветовал я на прощанье и, когда она перешагнула порог, захлопнул
дверь.
Я вернулся в кабинет, сел в кресло и тут почувствовал, что на меня
накатило какое-то смутное чувство, точнее, некий дискомфорт. Я оглянулся,
пробежал взглядом по привычным вещам: факсимильному аппарату, холодильнику,
кондиционеру, платяному шкафу, полированному столу, заваленному бумагами...
Глупыми бумагами, которые день ото дня заставляли меня кому-то звонить,
куда-то ездить, что-то подсчитывать на калькуляторе. Каждый день - одно и то
же. А зачем это все? Зачем я вообще занимаюсь частным сыском? Чтобы
восстановить справедливость? Я хочу удовлетворить свое тщеславие и сделать
мир совершеннее, чем он есть на самом деле? Мессия!
Я горько усмехнулся, подошел к окну и поднял жалюзи. Через верхнюю
часть окна можно было увидеть ближний край тротуара и ноги прохожих.
Наверное, таким видится мир жукам и муравьям. Они ползают рядом с моим окном
и даже не догадываются, какая мощная амбициозная энергия притаилась в
полуподвале и какие колоссальные возможности здесь сконцентрированы - горы
свернуть можно! Мне бы кабинет в грандиозном небоскребе на последнем этаже
да с окном во всю стену, чтобы видеть оттуда лишь млеющую в дымке землю,
захламленную домами и машинами, и не замечать несчастных глупых женщин,
которых бросают поумневшие парни... Какое мне дело до чьего-то мелочного
горя, ведь мое предназначение - скандальные преступления, свирепые маньяки и
чудовищные сговоры, от которых кровь стынет в жилах.
Шторка жалюзи с шелестом скользнула вниз. Я погасил свет и вышел в
соседнюю комнату. Сел за стол Ирэн, сверкающий полировкой, полистал
странички перекидного календаря, полюбовался фотографией жирного персидского