"Илья Зверев. Второе апреля (Рассказы, повести и публицистика)" - читать интересную книгу автора

четыре кастрюли.
Однажды Марксина пропала на целый день. Пришла довольная. "Устроилась,
-- сказала она. - В колхозе "XVII партсъезд". Там чудная докторша, Роза
Самойловна, взяла безо всяких. И близко, только четыре километра, все лесом.
Такой чудный лес!"
Савелий посмотрел на ее резиновые боты, по щиколотку измазанные жирной
грязью, но ничего не сказал.
- На высоту с большим желанием идешь? - спросил Савелия бригадир
Коляда, огромный, краснорожий дядька.
- С большим желанием иду, - отвечал Савелий, понимая, что это ритуал,
что-то вроде воинской присяги.
- Хорошо, - сказал бригадир. - И главное не бойся страху. Страх в
нашем деле имеет место. Даже оторви да брось ребята иногда тушуются. Но, с
другой стороны, и лихачить вам не надо. - Он вдруг перешел на "вы". - Дети
у вас есть?
- Трое.
Бригадир не спросил, как тот парень в амбулатории: "Тогда зачем?"
Напротив, он кивнул понимающе и одобрительно и сказал:
- Ну, ну.
Приди к нему академик или маршал Советского Союза и скажи: "Решил
переквалифицироваться в бетонщики", - Коляда бы не удивился, он бы и им
сказал:
"Ну, ну".
Вечером, когда ужинали, Марксина вдруг отложила ложку и спросила:
- Очень опасно?.
Это она спросила первый раз в жизни. Савелию было приятно. Мужчина
должен подвергаться опасности, женщина должна тревожиться.
- Нисколько не опасно, - сказал он. - Там пояса выдают.
И вот смена. Сначала надо было просто добраться до места.
Метров пятнадцать вверх по зыбкой лестничке, потом по клеткам арматуры
-- лезешь, и под ногами пропасть. До верхней отметки он добрался весь
мокрый.
Ему подали на веревке ломик. Ключ был в кармане. Он знал свой маневр:
надо отвинтить гайки крепления, а потом ломиком отодрать опалубку. Ему уже
показывали, как это делается, теперь сказали: давай сам.
Ногой стоишь на кончике болта, торчащем на тридцать сантиметров. Рукой
держишься за верхний болт. Пошевелиться страшно.
А тут надо не просто держаться, надо работать. Ты, конечно, привязан,
но все равно страшно. Надо повернуть ключ и нажать. Еще сильнее, еще. И тут
теряешь равновесие, сердце на миг останавливается и взрывается. И долго
потом стоишь без движения, вжавшись в стену, слушаешь звон сердца.
И снова все сначала. Только немного иначе. Это было с Савелием. Час,
другой, третий. И вдруг стало легче, и он увидел небо, и последняя гайка
сама пошла, и прилетела какая-то птица. У ног Савелия лежала атомная
станция. Он вдруг вспомнил об этом.
Внизу ударили в рельс. Перерыв.
Его все предупреждали, что спускаться страшнее, чем подниматься. Нога
робко искала опоры, руки до боли сжимали ребристые прутья арматуры.
Но Савелий был слишком взбудоражен, чтобы замечать это. Он слышал, как
трубили трубы. Вот сейчас уже скоро (он безбоязненно взглянул вниз, хотя все