"Георг Мориц Эберс. Homo sum" - читать интересную книгу автора

эдак, не знаю, как сказать! Могу себе представить, в чем дело, но мне
думается, что ты напрасно тревожишься. Он молод, а такая красавица, как
Сирона...
Петр пока слушал жену, не говоря ни слова, но теперь он всплеснул
руками и сказал, прерывая ее:
- Это уж просто какое-то чудо; но мне следовало бы смотреть на это как
на дело привычное. То, что я еще собирался передать тебе как-нибудь с глазу
на глаз, то ты уж мне рассказываешь, точно это знают все ребятишки на улице.
- Что же удивительного? - спросила Дорофея. - Если ты привьешь росток к
дереву и он привьется хорошо, то он же чувствует и порез пилы, коснувшейся
ствола, и благодеяние источника, орошающего корни, точно сам испытывает на
себе добро или зло. Ты дерево, а я росток, и чудотворная сила брака
соединила нас с тобою воедино. Чем бьется твое сердце, тем бьется и мое, о
чем ты думаешь, о том думаю и я, поэтому я всегда, прежде чем ты успеешь
высказаться, знаю все, что волнует твою душу.
На добрых глазах Дорофеи навернулись при этих словах слезы; Петр же с
сердечностью взял ее за руки и сказал:
- И если на старом, корявом дереве вырастет иногда сладкий плод, то
только благодаря привитому ростку. Я не могу поверить, чтобы анахореты там
на горе были особенно угодны
Господу, потому что живут в уединении! Цельным, полным человеком
мужчина становится только благодаря жене и детям, а у кого их нет, тот
никогда не изведает ни самых светлых высот, ни самых мрачных пучин жизни.
Единственное, во что человек может вложить все свое бытие и все свои силы,
это - собственная семья.
- Для нашей, - воскликнула Дорофея, - ты честно сделал все!
- Для нашей, - повторил Петр твердо и с внушительным полнозвучием
своего густого голоса. - Двое сильнее одного, и сколько времени уж прошло с
тех пор как мы совершенно разучились говорить "я" во всех вопросах,
касающихся дома и детей. Сегодня затронули нас и в том, и в другом.
- Сенат не соглашается на проведение дороги?
- Нет! Епископ Агапит дал окончательный исход делу. Не нужно объяснять
тебе, каковы наши взаимные отношения, и я не хочу упрекать его, потому что
он человек справедливый. Но во многих отношениях мы с ним никогда не
сойдемся. Ты ведь знаешь, он в молодости был солдатом, и его благочестие
сурового, можно даже сказать, воинственного свойства. Если бы слушать его, и
если бы мне не помог наш начальник Обедиан, у нас в церкви не было бы ни
одного образа, и она походила бы на какой-нибудь сарай, а не на дом молитвы.
Мы никогда не понимали друг друга, а с тех пор как я воспротивился его
желанию сделать Поликарпа священником и отдал мальчика, который уже ребенком
рисовал лучше, чем иной мастер в наше жалкое время, не производящее великих
художников, в учение к ваятелю Фалассию, он говорит обо мне, точно о
каком-то язычнике.
- Но он тебя очень уважает, это я знаю, - перебила его Дорофея.
- За его доброе мнение я плачу ему охотно тем же, - сказал Петр, - и
то, что отдаляет нас друг от друга, не дело ничтожного свойства. Он уверен,
что он один держится истинной веры и борется за нее. Языческой мерзостью
называет он произведения художников и, ни разу не испытав на себе
возвышающую силу прекрасного, полагает, что всякое изображение ведет к
идолопоклонству. Поликарповых ангелов и Доброго Пастыря он еще согласился