"Георг Мориц Эберс. Homo sum" - читать интересную книгу автора

отвращение! Не знаю что, но что-то ужасное он, должно быть, сделал с нею уже
в Риме, и я отказалась от любых попыток склонить ее сердце к нему. Во всем
другом она мягка и покорна, и я часто не понимаю, откуда берется у нее эта
резвость, когда она играет с детьми. Ты ведь знаешь, как привязались к ней
ребятишки и даже Марфана. Как жаль, что она не христианка, потому что сама
люблю ее, не буду отпираться. С нею забудешь всякое горе, и она меня любит и
боится порицания от меня, но всячески старается заслужить мое одобрение.
Нравиться она, впрочем, старается всем, даже детям; однако Поликарпу,
насколько я вижу, не больше, чем другим, какой бы красивый мужчина он ни
был. Право, нет!
- Но мальчик-то, - сказал Петр, - заглядывается на нее, и Фебиций это
заметил. Вчера он встретился со мной, когда я шел домой, и попросил меня
своим привычным кисло-вежливым тоном, чтобы я посоветовал сыну, если он
хочет дарить розы, впредь бросать их не к нему в окно, а к кому-нибудь
другому, потому что он-де не любитель цветов, а для жены предпочитает рвать
их сам.
Жена сенатора побледнела и заявила вслед за тем коротко и решительно:
- Мы не нуждаемся в жильце, и как мне ни тяжело расстаться с его женою,
однако будет лучше всего, если ты предложишь ему подыскать себе другую
квартиру.
- Довольно, жена! - перебил ее Петр строго и решительно взмахнул
рукой. - Неужели мы заставим Сирону поплатиться за необдуманный поступок,
совершенный нашим сыном из-за нее же? Ты же сама только что сказала, что ее
общение с детьми и уважение, которое она питает к тебе, удерживают ее от
заблуждений, а теперь мы вдруг укажем ей на дверь. Ни за что! Они останутся
в моем доме, пока не последует с их стороны чего-нибудь такого, что
заставило бы меня им отказать. Хотя отец мой и был грек, однако по матери у
меня амалекитянская кровь в жилах, и для меня значило бы опозорить самого
себя, если бы я вздумал выпроводить из дому людей, с которыми делился хлебом
под моею кровлей. А Поликарпа надо предостеречь и внушить ему, в чем состоит
его долг перед нами, перед самим собой и перед заповедью Господней. Я ценю
его высокие дарования, и я его друг, но я и господин его и сумею помешать
сыну вводить легкие нравы столицы в доме собственного отца.
Последние слова прозвучали точно удары молота, и твердая решимость
сверкнула в глазах сенатора.
Однако жена приблизилась к нему без робости, положила руку ему на плечо
и сказала:
- Как хорошо, что мужчина никогда не упускает из виду того, что
справедливо, тогда как мы, женщины, следуем быстрому порыву сердца! И в
борьбе-то вы всегда пользуетесь только дозволенными приемами, тогда как
сцепившиеся женщины пускают в ход ногти и зубы. Вы лучше нас умеете
предотвращать несправедливость, это ты мне опять показал; но где приходится
совершить доброе дело, там вы уж нас не превзойдете. Пусть галл с женою
живет себе у нас, и Поликарпа ты усовести как следует; но сначала все-таки
сделай это по-дружески. Или, может быть, даже лучше, если бы ты предоставил
это мне? Он так увлекался своими львами и так радовался, что принимает тоже
участие в оформлении двора того величественного здания в столице, и вот
теперь конец всему этому. Хорошо было бы, если бы он уже узнал это от тебя,
но любовные истории - дело женское, а ты ведь знаешь, как он меня любит.
Слово матери иногда действеннее, чем удар отца, и в жизни ведь то же, что и