"Георг Мориц Эберс. Homo sum" - читать интересную книгу автора

отправиться! Вскоре Господь отзовет меня, я знаю, и никто тогда не удержит
тебя здесь. Тогда приступит к тебе искуситель, соблазняя тебя всеми
прелестями большого города, блеск которого, однако, подобен только блеску
гнилого дерева, блеску пестрых змей и ядовитых пурпурных ягод...
- Меня не тянет туда, - перебил его Ермий. - Меня смущает и страшит
шумный город. Никогда более не пойду я туда.
- Так ты говоришь каждый раз, - ответил Стефан, - и все же ты изменился
с тех пор как побывал в городе. Как часто, бывало, слыша твой смех, я думал,
что звук его должен быть угоден Отцу небесному. А теперь? Ты был точно
певчая пташка, а теперь ходишь, не говоря ни слова, глядишь пасмурно и
недовольно, и злые мысли лишают тебя сна.
- Ну что же? Беда моя, - ответил Ермий. - Прошу тебя, отпусти мою руку.
Скоро конец ночи, а с утра до вечера будет довольно времени для наставлений.
Стефан вздохнул, а Ермий опять улегся.
Но ни сын, ни отец не могли заснуть. Оба знали, что им не заснуть, и
обоим хотелось заговорить снова, но досада и упрямство смыкали уста сына, а
отец молчал, потому что не мог найти тех задушевных и убедительных слов,
которые искал.
Наконец наступило утро. Бледный свет проник в отверстие пещеры, и
светлее и светлее становилось в ее душной глубине. Юноша проснулся и встал,
зевая.
Увидя, что отец лежит с открытыми глазами, он спросил равнодушно:
- Остаться мне здесь или пойти на утреннюю молитву?
- Помолимся вместе, - попросил Стефан. - Кто знает, долго ли еще
суждено нам это. Недалек уже для меня тот день, за которым не будет вечера.
Стань здесь на колени и дай мне приложиться к образу Распятого.
Ермий сделал по повелению отца, и едва оба кончали свой гимн, как
чей-то третий голос провозгласил вместе с ними - аминь.
- Павел! - воскликнул старик. - Хвала Спасителю! Посмотри, пожалуйста,
мою рану. Железка стрелы ищет выход. Страшная, жгучая боль.
Пришедший, тоже анахорет, одетый только в рубаху из бурой неваляной
ткани и в овечью шкуру, тщательно осмотрел рану и приложил к ней какие-то
травы, читая при этом вполголоса молитвы.
- Теперь гораздо легче, - вздохнул старик. - Ради твоей доброты Господь
умилосердился надо мною.
- Ради моей доброты? Я сосуд греховный! - возразил Павел густым,
звучным голосом, и его необычайно приветливые голубые глаза обратились
вверх, точно он старался уверить, как жестоко в нем ошибаются. Затем он
откинул с глаз свои уже седеющие волосы, беспорядочными космами нависшие на
шею и на лицо, и сказал весело:
- Нет человека, который был бы больше, чем человек, а многие и меньше
того! В ковчеге было много скотины, а только один Ной!
- В нашем ковчеге ты и есть Ной, - заметил Стефан.
- Тогда этот долговязый олух будет слоном, - засмеялся Павел.
- Ты не меньше его ростом, - возразил Стефан.
- Жаль, что в этом каменном ковчеге так низко, а то мы сейчас же могли
бы померяться силами, - воскликнул Павел. - Да кабы мы с Ермием были
настолько же благочестивы и чисты, как мы сильны и велики ростом, то у нас
обоих был бы в кармане ключ в Царствие Небесное. Ты сегодня ночью бичевал
себя, парень, я слышал, как хлестал бич. Это дело! Коли греховная плоть не