"Н.Эдельман. Когда рухнет плотина" - читать интересную книгу автора

- Провод не дотянется, - сказала она со смешком.
- Очень жалко... Послушай, золотко, ты только скажи, узнала что-нибудь
о Долинове?
- Нет еще. Ничего не узнала. Попробую попозже навести справки. Я
позвоню.
- Ну ладно, иди купайся дальше, не мерзни.
- Хорошо. Целую, - и в трубке раздался чмок.
После разговора с Анжелой настроение значительно улучшилось, даже
похмельное состояние почти прошло, и я, вспомнив, что даже не завтракал,
решил, что пора обедать, и отправился в давно облюбованное кафе "На левом
берегу", где овальный медальон над входом гордо обещал пиво "стелла артуа".
В кафе было светленько, уютненько и совершенно пусто. Я заказал не
фирменный бифштекс по-бристольски, а пельмени по-домашнему - блюдо не самое
изысканное, но готовили его здесь просто изумительно, - а к ним, немного
поколебавшись, кружку того самого "стелла артуа".
В ожидании пельменей я закусывал салатом, прихлебывал пиво, чувствуя,
как оно сдвигает, хотя и не растворяет, тяжелые камни в голове, смотрел в
окно, за которым на тротуар и на свинцовую Бирюсу за парапетом набережной
густо сыпались снежные хлопья, когда на улице заиграл, приближаясь,
саундтрек из "Палп фикшн" - к кафе подкатил "шестисотый" с включенной
магнитолой. Музыка оборвалась, хлопнули дверки, и больше всего мне
захотелось, чтобы под нижней стороной столешницы оказался спрятан пистолет
- это был Дельфинов собственной персоной и двое телохранителей.
Сначала вошли последние - вполне заурядного вида шкаф, а второй,
весьма изящный юноша с красивым по-провинциальному лицом, с длинненькими
пижонскими бачками и аккуратной прической, придававшей его голове какой-то
прямоугольный вид. Они осмотрели помещение, шкаф подошел к бармену за
стойкой, о чем-то тихо с ним заговорил (я расслышал только "Без базара"), и
только после этого вошел Дельфинов и направился прямо к моему столику. Вид
у него был совсем не угрожающий, наоборот, он выдавливал на лице радушную
улыбку, из-за которой его неинтеллектуальная физиономия выглядела совсем
придурковато.
Внешность у него, конечно, была неказистая - типичный
бедокур-переросток лет сорока с непропорционально высоким подбородком,
мясистым носом и низким скошенным лбом. Длинные дамские ресницы придавали
его сужающемуся книзу лицу обиженно-капризное выражение. Из короткой
редеющей шевелюры неряшливо выбивались отдельные сальные волоски. И однако,
ума ему хватило не только на успешное ведение алюминиевых войн; по городу
за ним утвердилась репутация интеллектуала, а на бандитских сходках он был
известен под кличкой "Художник". Он в самом деле баловался живописью и
регулярно ездил на этюды.
- А-а, господин Шаверников! - воскликнул он с преувеличенной радостью.
- Разрешите, это, присоединиться, - он стиснул мне руку и уселся сбоку от
меня. Телохранители остались у стойки; шкаф приглядывал за входом, опираясь
локтями о стойку, пижон с бачками, повернувшись к бармену, тянул через
трубочку какой-то коктейль.
- Тоже сюда ходите столоваться? - спросил я. - Что-то я вас тут раньше
не встречал.
- Нет. Мы вас искали это, специально. Разговор, короче, есть. Не, не,
без гнилых базаров. Так, за жизнь. Ага, и что тут нам обломится? - он