"Н.Эдельман. Когда рухнет плотина" - читать интересную книгу автора

Я записал в блокнот, пока не забыл, номер её рейса и время прибытия.
Анжела занялась макияжем и выскочила в прихожую только тогда, когда я уже
обувался. Голова моя приобрела совсем чугунную тяжесть, и, каждый раз
наклоняясь, я боялся, что сейчас она перевесит и перекувырнет меня, а когда
я поднимал её обратно, в глазах темнело от рези.
Квартира находилась на четвертом этаже обыкновенной пятиэтажки без
лифта. Спускаясь по лестнице, я заметил в дырке почтового ящика что-то
белое. Недоумевая, кто мог прислать мне письмо - или это для хозяев? - я
открыл ящик. Внутри оказался сложенный вчетверо листок без конверта. Я
развернул его и увидел текст, отпечатанный на лазерном принтере:

"Предупреждаем г-на Шаверникова - он должен вести себя осторожнее. Его
действия зашли слишком далеко. Долинов недоволен"

Что это - угроза, предупреждение? Получать угрозы мне доводилось и
раньше, но их никогда не пытались привести в исполнение. Пока я изучал
записку, Анжела обогнала меня, вышла из подъезда и направилась к своей
белой "оке", припаркованной у газона. Я выбежал вслед за ней на улицу. Вся
масса дневного света больно ударила по глазным яблокам. За ночь сильно
похолодало. Стебли жухлой травы на газоне и твердая земля между ними были
присыпаны изморозью. Асфальт был ещё сухой, белесый, и падавшие на него
снежинки сметались ветром к бордюру, где скапливались, как тополиный пух.
Как всегда при восточном ветре, дующим над алюмзаводом, в воздухе стоял
характерный запах сладковатой гари, опровергая мнение, будто металлургия
алюминия - экологически чистое производство. В городе не было нужды во
флюгерах; направление ветра определялось по запаху. Южный ветер приносил
запах тухлых яиц с витаминного завода. Оба эти гиганта индустрии, увы, и
после реформ продолжали работать, находя покупателей для своей продукции.
- Погоди! - крикнул я Анжеле, остановившейся около машины, и подбежал
к ней. - Дай-ка ключи и отойди подальше.
Она подняла брови, но подчинилась. Разумная девушка, успела навидаться
всякого в своем секретариате. Сперва я, согнувшись как только мог,
попытался заглянуть под днище малолитражки. Вроде ничего лишнего.
Тщательным осмотром я пренебрег. Даже самый тупой киллер должен понять,
какой верх нелепости - взрывать "оку". Все-таки взмахом руки подальше
отогнав Анжелу, с опаской наблюдавшую за моими манипуляциями, я открыл
капот. Тоже как будто все в порядке. Но только заведя мотор, я позволил
хозяйке машины занять место за рулем, а сам запихнулся на пассажирское
сиденье, удивляясь - как Анжела ухитрилась вчера вечером засунуть меня в
эту таратайку?
Мы выехали на Октябрьский проспект. По небу метались тучи, со страшной
скоростью гоняясь друг за другом, сталкиваясь, разрываясь на клочки,
открывая в просветах небо чистейшей голубизны, и картина этой борьбы была
одновременно и осязательно-отчетливой, и совершенно нереальной, как на
полотнах Дали. Порывы ветра швыряли в лобовое стекло горсти снежной крупы,
и эти короткие шквалы кончались так же внезапно, как начинались.
- Послушай, - спросил я Анжелу, когда мы остановились перед
светофором. - Кто такой Долинов?
- Долинов? Не знаю никакого Долинова. Это из твоей записки? Дай сюда,
- приказала она.