"Марк Семенович Ефетов. Тельняшка?- моряцкая рубашка " - читать интересную книгу автора

на штампе. Только не подумайте, что они ногами на штампе стояли. Так
только говорится. А они у штампа стояли. Один следил, как подаётся сырьё.
Чтобы вы меня поняли, объясню: сырьё - это на Обувке кожа неразрезанная.
На фабрике всё, что ещё не отделано, называлось "сырьё". Так вот: один из
них - штамповщиков, значит, - следил за тем, как подаётся в машину сырьё,
а другой, напарник то есть, нажимал рычаг - штамповал.
После первого урока по труду, на следующий день, Серафима Петровна
спрашивает нас в классе, кто что делал на Обувке и понравилась ли новая
работа. Доходит очередь до Жени.
- Ежин, а ты на какой работе?
- Штампую.
- Что штампуешь?
- Обрезки.
Ну, опять хохот в классе, опять Серафима Петровна сердится. Но я-то
вижу: сама еле сдерживает смех. Спрашивает:
- Зачем же обрезки штамповать? Ты что-то путаешь.
- Ничего я не путаю. У нас возле штампа корзина. Я рычаг нажимаю и
вижу, как в эту корзину обрезки падают. Потом подъезжает женщина с
тележкой - эту корзину забирает, а пустую тут же ставит.
- Садись, Ежин, - говорит Серафима Петровна и вызывает его
напарника. - А ты что делаешь на обувной фабрике?
- Подмётки штампую.
- С Ежиным в паре?
- С Ежиным.
- А он говорит, что штампует обрезки. Как же так? Вы же у одного
штампа работаете?
- У одного. Только, Серафима Петровна, он не в ту сторону смотрит.
Слева корзина с обрезками - это правда. А справа лента с подмётками.
Только он туда не глядит. Он налево смотрит.
- Чего мне туда глядеть! - буркнул со своей парты Ежин.
А, что говорить: вскорости мама Ежина принесла справку, что Женя
очень слабый и рекомендуется освободить его от уроков труда. Освободили.
Как раз два месяца прошло, как мы стали ходить на Обувку. Нам разрешили
ещё по паре обуви сшить для себя. Но мы решили сшить для первоклашек. Они,
малыши эти, часто занятия пропускали, потому что разорвали свои ботинки, а
новых не было. Что говорить - малышня. За ними ведь нужен глаз да глаз.
Когда мы шили туфли малышам, я снова встретился с веснушчатым парнем,
который променял мне красные туфли. Парень этот оказался на Обувке. И
Емельян Петрович сказал ему:
- Ты, Виктор, чего здесь? Мы, мил человек, морские сапоги не шьём.
Сегодня идут выворотки номер тридцать. Ты из таких давно вырос.
- Ну и я тридцатый номер сошью, - ответил Виктор.
- Для кого? - спросил дядя Емельян.
- Да для тех же, что и эти ребята шьют. Можно?
- Шей - не робей! - Емельян Петрович положил ему ладонь на плечо и
улыбнулся.
А я в тот же день с Виктором этим подружился. С Обувки мы уходили
вместе, и он протянул мне выворотки:
- Будешь в школе малышам свои отдавать, отдай и мои. Ладно?
- Ладно. Давай дружить.