"Марк Семенович Ефетов. Тельняшка?- моряцкая рубашка " - читать интересную книгу автора

- А как подкрутить, хлопец: от себя или к себе?
Вот тут и был самый ответственный момент экзамена. Спорю, мало кто
сможет ответить правильно.
А нас Иван Яковлевич научил, и любой из мальчишек нашего двора знал,
что хлопчатобумажную нитку нужно подкручивать, направляя от себя, а
шёлковую - к себе.
Вот мы напродеваем ему иголок с разными нитками штук двадцать,
воткнём в подушечку, а он пока что нам рассказы рассказывает. Про ежинскую
свадьбу, например. Это когда Женькины папа и мама женились - давно, лет
пятнадцать назад. Сам Ежин был тогда фабрикантом-мыловаром. Вот и пришёл
он к Птице: "Сшей для моей невесты подвенечное платье - свадебное,
значит". А Иван Яковлевич ему говорит: "Это мы с полным нашим
удовольствием". У Птицы всегда, если ему что нравилось, такая присказка
была: "С полным нашим удовольствием". Удовольствие Иван Яковлевич получал
потому, что любил хорошую работу, когда материал был хорошим и платье
получалось красивым. А на свадьбу, известное дело, надевают самое что ни
на есть хорошее и красивое.
- Так-так, - говорит Ежин, - с полным, значит, удовольствием? Это я
понимаю, почему ты с удовольствием берёшься шить. Украсть надеешься? Все
мастера - воры! Но у меня не украдёшь.
- Не украду, - говорит Птица.
- Почему же мне такое исключение?
- Потому, что я вам шить не буду. Вот как! Здоровеньки булы.
Да, ещё в давние времена никто ничего не хотел делать для Ежина. Есть
же такие люди, что пошёл бы за ними на край света, а от таких, как Ежин,
думаешь: пусть мне будет хуже, лишь бы с ним не связываться. Ежин знал,
должно быть, что его не любят, и, как только чувствовал это, старался
подлизаться.
И в тот раз Илья Григорьевич понял, что не так поступил: зря Птицу
обидел. Он, Ежин, был груб по натуре, но старался не обижать тех людей, от
которых зависел. Но тут не рассчитал: Птица-то ему нужен. Хоть и беден, а
мастер - артист в своём деле, а это побольше богатства. И пошёл Ежин на
попятный: умасливает Ивана Яковлевича, уговаривает, прощения просит. Нет,
не соглашается портной. Его лестью и деньгами не возьмёшь. Не таков...
Ежин пришёл в отчаяние. В дверях говорит:
- А я-то думал, Иван Яковлевич, что вы завтра прямо с утра ко мне
пожалуете. Ведь моя невеста живёт со мной в одном доме. Только в другом
флигеле. Вот мы с вами чай попьём, потом вы пойдёте мерку с моей невесты
снимете, а материал раскроите у меня дома и с богом к работе...
- Так вы думали, что я дома у вас шить буду? - спросил Птица.
- Дома не дома, - сказал Ежин, - но кроить у меня.
- Боитесь, чтобы я не украл? - усмехнулся Птица. - Вот почему вы меня
к себе приглашаете.
- Что вы! Что вы! - замахал руками Ежин. - Забудьте мою шутку. У меня
и вор не украл бы, не то что вы - честнейший человек. Я же фабрикант,
хозяин. Меня не проведёшь... Так по рукам?
- Завтра буду, - сказал Иван Яковлевич.
И пришёл. Сказал своё "здоровеньки булы", что означало и
"здравствуйте" и "до свидания". Но чай не пил. А всё, что положено, сделал
при Ежине. И материю скроил при нём, прямо на полу, на ковре. Мелом по