"Марк Симович Ефетов. Письмо на панцире" - читать интересную книгу автора

Больше всего Вита любила слушать отца, когда он говорил про каменного
матроса. В войну папа служил на флоте, и воевал в Крыму. Вот что там
произошло.

КОЛОКОЛ ГРОМКОГО БОЯ

Чтобы рассказать все по порядку, надо начать с того воскресенья,
которое все люди нашей страны, если они тогда уже были, на свете, могут
вспомнить по часам, по минутам. Пусть прошло уже много-много лет, а все
равно, кто был тогда, помнит, как утром встал, что вначале котел делать,
куда пойти собирался...
А день это был такой, что ни один человек в нашей стране, как
предполагал - не сделал, куда собирался пойти или поехать - не пошел и не
поехал.
В тот день фашисты напали на нашу страну. Виты тогда еще не было на
свете, а папа ее был молодым, служил радистом на военно-морском флоте. Война
застала его в Севастополе. Солнце еще только показало красный уголышек
своего диска, когда грохнули взрывы бомб и по кораблю был дан сигнал боевой
тревоги:
"Война!"
А в Крыму ожидался праздник. Шестнадцатый год исполнялся Артеку.
Лагерь, можно сказать, перешел из пионерского возраста в комсомольский.
Перед рассветом двадцать второго июня артековский дежурный, обходя, как
обычно, все корпуса, спустился к морю. Это было в тот самый час, когда ночь
встречается с днем. Утренний туман розовеет, хотя солнца еще не видно.
Дежурный старался не пропустить это мгновение.
В Артеке у самого моря в окружении гор смена караула небесных светил
особенно величественна. Золотистая луна начинает тускнеть и скатывает с моря
серебряную дорожку в тот самый миг, когда выползает пурпурное солнце,
окрашивая гребешки волн в красный цвет. Луна из золотой становится
серебряной, затем почти белой, а солнце выбрасывает яркие лучи, зажигает
искрами каждую каплю росы, румянит белые облака и темное небо красит в
ослепительно голубой цвет.
В ту теплую крымскую ночь окна артековских спален были раскрыты и
дежурный видел, как спали дети. Щеки их тоже были румяными, как утреннее
небо. Ровное дыхание детей чуть слышно, будто шелест моря в безветренную
погоду...
В ту ночь был полный штиль, а в предутренние часы как-то по-особому
притаилась природа. Дети посапывали чуть-чуть, и дежурный слышал их, потому
что вокруг было такое безмолвие и такое спокойствие, какое возможно только в
предутренние мгновенья: ночные птицы прячутся от света по чердакам и темным
углам, а веселые дневные птахи еще не проснулись.
Оглядев спальни, дежурный сказал:
- Спят.
Он произнес это вслух, сам себе, потому что когда человек дежурит ночью
и ему не с кем говорить, он, случается, говорит сам с собой.
- Спят, - повторил дежурный и добавил: - Все хорошо. Пойду к морю.
Сегодня новая смена купаться пойдет...
Новая смена не пошла купаться. В море уже была кровь Севастополя,
который фашисты бомбили в самые первые минуты войны.