"Владимир Ефименко. Рассказы" - читать интересную книгу автора

образом причастный к этому, отправился в Зеленые поля Великого Таванды, той
же ночью.
Однако, несмотря на все опасности охоты, амбидонийцы продолжают каждый
год выходить на лов, а жамумбежьи хвосты ценятся на вес бриллиантов, если,
конечно, пойманные особи выловлены с полным соблюдением правил (тогда можно
не опасаться, что хвост утратит свое уникальное свойство, о котором
амбидонийцы не распространяются даже под страхом смерти).
Я могу похвастать, что сам принял участие в лове и после этого колдун
Еомга разрешил мне взять пол-унции высушенного хвоста, объяснив подробно все
меры предосторожности. Он и сейчас висит в моем кабинете, укрытый от
посторонних взглядов шелковым мешочком, и если верить Еомга, (а не верить
ему у меня нет причин) то примерно через год я стану обладать способностью
видеть Фую! Это была очень крупная жамумбежка, причем пойманная классически.
Вот почему я иногда думаю, что Еомга мог ошибиться только в сроках: иначе
как можно объяснить то, что я, в совершенно твердой памяти, видел сегодня
ночью? Можете только представить себе, что я ощутил!


ЗНАМЕНОСЦЫ

Льют кровь за меня,
Орошая песок.
Я - символ, я - знамя,
Я - тряпки кусок.

Великолепная картина Гро:" Наполеон на Аркольском мосту", запечатлевшая
подвиг двадцатипятилетнего генерала Бонапарта, бросившегося на прорыв к
австрийскому отряду со знаменем в руках. Классическое полотно, воспевающее
героя-одиночку, которое можно назвать воплощением романтизма.
Теперь рассмотрим внимательно поведение этих фанатичных знаменосцев и
вдумаемся, чем оно отличается от действий обычных манипуляторов, которыми
психиатрия нарекла самоубийц-симулянтов, и не помышляющих расставаться с
жизнью, а делающих из этого своего мнимого намерения отвратительный
спектакль, единственно с целью манипулировать ближними, спекулируя на их
жалости и сострадании. Бесспорно, однако, что для героического броска на
врагов с флагом в руках требуется известная смелость, которая может быть
вызвана отчаянным порывом души, но на самом деле заключает в себе гораздо
меньше безумия, чем это кажется на первый взгляд. Рискуя принизить красоту
поступка и опошлить его до неузнаваемости, я усматриваю в подобной акции и
совершенно трезвый расчет: обороняющиеся менее всего опасаются несущегося на
них фанатика с триколором в руках. Этот, практически безоружный лицедей
интересует отбивающих атаку значительно меньше, нежели его коллеги с ружьями
и саблями в руках, поскольку реально навредить он никому не может, а в
молниеносном штыковом прорыве нет времени рассуждать о значении подобных
жестов для поддержания морального духа армий. Естественно, отстреливающаяся
сторона делает своими первоочередными мишенями людей вооруженных: свинцовая
пуля, в отличие от бесплотного символа победы является опасностью, так
сказать, безусловной. Знаменосцу таковая может достаться, разве что, как
шальная, пущенная в толпу атакующих. На миру и смерть красна.
У Толстого, в "Войне и мире" мы наблюдаем эпизод, когда Бонапарт под