"Игорь Ефимов. Архивы Страшного суда" - читать интересную книгу автора

хулиганы проклятые делают.
Она не выдержала - разрыдалась громко, истерично, ловя ртом воздух,
цепляясь за протянутые к ней участливые руки, за пузырьки с валидолом, за
пакетики с элениумом.


Июнь, первый год до озарения, Ленинград

1

С тяжкими вздохами новый автобус протиснулся между двумя другими, уже
стоявшими у края тротуара, набрал полные стекла дымчатой, отраженной листвы,
открыл двери. Девушка-гид что-то еще говорила, оставаясь внутри, жестами
посылала выходящих на свет туристов к дверям гостиницы. Старуха в розовом
брючном костюме, пропотевший толстяк, мать с девочкой, трое подростков с
транзистором, бородач, увешанный фотокамерами, снова старухи, снова
подростки... Последней вышла парочка, выглядевшая такой помятой, словно их
извлекли не с заднего сиденья, а из-под двуспального одеяла.
Илья прошелся до угла, вернулся, вложил себя в апельсиновую дольку
вращающейся двери, выкатился внутри и со скучающим видом снова занял свой
пост у окна.
Мистер Силлерс со своей группой прибывает сегодня, и номер для него
забронирован в "Европейской" - это все, что подруга Виктории, служившая в
"Интуристе", смогла разузнать для них. Ни времени прибытия, ни способа
пересечения границы (самолетом? поездом? пароходом? ползком?). А
расспрашивать прямо в гостинице они не решались.
Илья еще раз оглядел сновавший по вестибюлю народ. Одного типа он
заприметил с самого утра и в нем уже не сомневался. Мокрогубый, сутулый, в
обвислом пиджаке, откровенно скучающий, подсаживавшийся к разговаривающим
туристам там и тут, явно ни на что, кроме слежки, не пригодный. Но ведь
могли быть и другие! То, что и тип должен был бы заметить праздного юнца и
найти подозрительным его околачивание у дверей гостиницы - то изнутри, то
снаружи, - как-то не принималось Ильей всерьез. Ведь они с Викторией столько
времени и сил потратили на то, чтобы он выглядел иностранцем. И потертые
джинсы, и футболка "I love New York", и итальянские сандалии, и японская
оправа для очков, и жвачная резинка во рту, и длинные патлы - ну что вам
еще? Правда, и швейцар, и продавщица в киоске пытались заговорить с ним
по-русски. Но, может, они и со всеми так? Других языков, поди, и не знают.
Он, во всяком случае, сделал вид, что не понимает.
Подошел еще один автобус - прямой из Хельсинки. Большинство его
пассажиров сходили на асфальт с какими-то блудливыми улыбочками, словно
уверенные в том, что черта, отделяющая сухой закон от безудержного веселья,
должна была проходить прямо по последней автобусной ступеньке, словно они
ждали, что цыганский хор, медведи с кольцами в носу, звон бокалов, гитар,
балалаек - все это должно грянуть немедленно. Высокого разболтанного
джентльмена с лошадиными зубами (у Лейды сохранился полароидный снимок с их
первой встречи) среди них не было.
На этот раз Илья не стал заходить в вестибюль - перешел на свой второй
наблюдательный пункт, на скамейку в садике. Оттуда было далековато, и
гуляющая публика то и дело заслоняла вход в гостиницу, но уж подъезжающий-то