"Сергей Эфрон. Автобиография. Записки добробольца " - читать интересную книгу автора

тот. Еще, еще. Одну руку высвободил и за перекладину знакомую, вспомнил ее,
уцепился. Последний толчок всем телом. Ага! Двойной крик - один ужаса
смертного, другой победный, ликующий - жизнь!
Опомнился, когда струйка воды с крыши потекла ему на шею. Двумя руками
судорожно держался за перекладину. Перекладина спасла. Не будь ее -
покатились бы вместе. Под ногами грохотали колеса. Опомнившись, бросился с
перехода на площадку, захлопнул дверь и, шаря в темноте руками, заторопился
обратно, с каждым шагом чувствуя, как обессиливает.
Тела, узлы, мешки, руки, ноги, храп, духота. Вот его полка. Нащупал.
Наступил на чей-то мешок, потом ноги, навалился грудью на полку и уж из
последних сил вполз, стукнувшись лбом о какой-то крюк. Повернулся ничком,
хотел что-то сделать, что-то вспомнить, но ничего не сделал, ничего не
вспомнил - поплыл.
За окном замелькали огни. Поезд подъезжал к большой станции.

ТЫЛ

Уж очень скрипело дерево в саду. Дуло. Снежные колючки царапали щеки.
Старик Лука, сторож, приоткрыв дверь сторожки, высовывал серебряную бороду,
вздыхал - "ох грехи, грехи" и прятался. По дорожкам бегали снежные вьюны.
Деревья качались и казались обернутыми корнями вверх.
В этот вечер особенно сыро перекликались паровозы. А черные прохожие
походили на выкуренных из щелей тараканов: встретятся, пошепчутся и прочь
друг от друга. Шелестел город от торопких, тревожных шагов.
Позвякивая шпорой и склонив напомаженный пробор, ротмистр Лебе внимал
повелительному голосу из черной трубки.
- Слушаюсь. Есть. Есть. Есть. В пять утра посадка. Есть. Все
приготовлено. Так точно. Сейчас сматываю провода. Есть. Приказания
разосланы.
Честь имею кланяться, ваше превосходительство. Прапорщик Дроздов!
Сходите к генералу и передайте... Прапорщик Дроздов, нахлобучив на уши
лохматую кубанку, зашагал по снежной улице. Через минуту снова запел
телефон.
- Адъютант. Да-да. Штаб полка? Что такое? Плохо слышно. Громче. Громче.
Разъезды на двадцатой версте? Приказано держаться до утра. Во что бы то ни
стало. Да. Не забудьте, что вы одни на участке. Конный переброшен. Да.
Отходите по кратчайшей дороге, минуя город. Да. Знаю, знаю, что трудно.
Ничего не можем сделать. Приказ ясен. Будьте здоровы.
Ротмистр потянулся, зевнул до хряса в скулах, улыбнулся чему-то и вдруг
рявкнул:
- Василь!
Из соседней комнаты, распахнув дверь на стрекот машинок, вылетел, как
из пистолета, краснорукий детина.
- Зайдешь ко мне на квартиру. Возьмешь два кулька, что мне сегодня
прислали. Понял?
- Так точно.
- Отнесешь капитану Рыбину и скажешь - буду к десяти. Понял? Повтори.
- Господин ротмистр будут к десяти. Кульки отнести к господину
капитану.
- Дурак. Иди.