"Виктор Егоров. Заложник (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Мгновенно взнуздав своего Карабаха, он вскочил на него тут же в
сарайчике, одним толчком распахнул настежь хлипкие воротца и с места бросил
скакуна в галоп. Бандита, кинувшегося ему наперерез, Фархад сбил конем,
второго, уже вскидывавшего винтовку, опрокинул выстрелом в упор и,
пригнувшись, перемахнул через низенький глинобитный дувал. Бросив
неоседланного Карабаха, беглец скрылся в густой чаще на той стороне ущелья.
Преследовать его было почти бесполезно, да и небезопасно.
Разъяренные неудачей бандиты хотели было сорвать злость на домочадцах
Фархада, но Гейдар-ага запретил. Жены у Фархада по молодости лет еще не
было, а обижать стариков значило восстановить против себя всю деревню, на
что пойти главарь банды пока не хотел.
Схваченных активистов заперли в надежном каменном амбаре местного
кулака Сеид-Аббаса, сам Гейдар-ага вместе с несколькими приближенными тоже
расположился у него в доме, очень долго мылся, потом ел плов, пил чай,
отдыхал. Ферхаду нужно было немало времени, чтобы по чащобам закатальских
лесов добраться до ближайшего селения, и бандиты не торопились.
Лишь к вечеру, когда тусклое серебро вечных льдов на вершинах Базар
Дюзи, будто подсвеченное изнутри, начало наливаться тревожным багрянцем
заката, Гейдар-ага велел собрать на площади всех сельчан.
Ждали его долго, в полном молчании. Наконец тяжелые, окованные железом
ворота распахнулись, и со двора Сеид-Аббаса вырвалась группа всадников.
Горяча коней, вздымая клубы пыли, они проскакали по площади и рассыпались по
сторонам, на ходу сдергивая с плеч карабины. Следом показался и сам
Гейдар-ага.
Горбоносый, пышнобородый, с изрытым оспой лицом, он обратил бы на себя
внимание в любой толпе. Низко надвинутая на лоб серая каракулевая папаха
сливалась завитками с полуседыми бровями, взгляд был тяжелым, настороженным,
движения степенны, но полны сдерживаемой силы.
К бассейну он подъехал не торопясь, приложив руку к сердцу, поклонился
старикам, но не сошел с коня, оставался в седле, старинном, с резными
деревянными луками, потом поднял руку.
- Братья мусульмане! - Гейдар-ага был явно простужен, и оттого голос
его звучал хрипло и глухо. - Все вы знаете, что я и мои люди подняли знамя
священной войны газавата в защиту веры и наших старых, добрых обычаев.
Скоро, очень скоро под этим зеленым знаменем встанут тысячи богатырей. Уже
поднимаются мусульмане в других уездах, уже пылают дома отступников, которые
на земле наших дедов и отцов хотят завести новые порядки, порядки
нечестивцев, затоптать законы шариата. Но пока мне нужна помощь. Людьми и
продовольствием. Я знаю, вы простые, честные крестьяне, привычные к топору и
мотыге. Стрелять вы умеете в воздух, да и то только на свадьбах, а пара
крепких буйволов вам дороже боевого коня. Но, может быть, среди вас найдется
настоящий мужчина, который захочет стать в ряды братьев по вере? Кто не
боится выступить в защиту ислама с оружием в руках, пусть выйдет вперед. Мы
дадим ему коня, шашку и винтовку, мы выведем его на священную дорогу
газавата.
Гейдар-ага смолк и, подбоченясь, чуть тронул коня каблуками.
Сдерживаемый сильной рукой, жеребец заплясал на месте, далеко отбрасывая
сухие точеные ноги, брызгая из-под копыт мелкой щебенкой. Толпа настороженно
молчала. Потом из ее рядов решительно выдвинулся парень лет двадцати в
добротном суконном архалуке. Это был племянник Сеид-Аббаса.