"Джерри Эхерн. Коммандос Четвертого Рейха ("Они называют меня наемником") " - читать интересную книгу автора

"официантка" в кокетливом передничке - без всякого сомнения, "голубой" - и,
видимо, зная Женевьев, "провела" их к одному из столиков недалеко от
танцевальной площадки.
Хэнк заказал бурбон, его спутница - джин и тоник.
- Потанцуем? - спросила она его.
Фрост смутно вспомнил, что Карлсон считал себя неплохим танцором и с
готовностью согласился.
Музыка в стиле "диско" грохотала вовсю. Капитан отхлебнул обжигающего
виски и поспешил за Женевьев, которая уже выскочила на площадку. Высоко под
потолком вращался зеркальный шар, отбрасывая сотни зайчиков от направленных
на него фонариков. Не успел он догнать свою партнершу, как громкие аккорды
стихли, но через секунду вновь раздались мощные звуки чего-то похожего на
диско-аранжировку Бетховена.
"Да какого черта, плясать - так плясать!", - с решимостью подумал
Фрост, подхватил Женевьев и закружил ее между парами, из которых примерно
две трети были однополыми. Или можно было сказать по-другому - целая одна
треть пар состояла из обеих полов. Он не удержался и рассмеялся.
- Что смешного? - постаралась перекричать шум музыки его спутница.
- Ничего! - крикнул он в ответ, захохотав еще громче. Подумать
только - он, Хэнк Фрост, опустился до того, что вот сейчас отплясывает в
дискотеке для гомосеков! "Эх, видела бы меня Бесс", - едва не вырвалось у
него вслух.
Следующая песня походила на танго. Капитан подхватил партнершу и
заскользил по площадке, словно заправский танцор, наклоняя Женевьев, вращая
ее, отбрасывая от себя и вновь привлекая.
- Джеймс, ты танцуешь фантастически, - жеманно прошептала она ему на
ухо.
- Я же тебе говорил, что одноглазые делают кое-что совсем неплохо.
Закончилась и эта песня и через пару минут раздалась барабанная дробь.
Фрост повернулся к центру площадки и услышал восхищенный голос своей
спутницы:
- Начинается! Представление начинается! Он кивнул, взял ее под локоть
и провел к столику, пробормотав:
- Сгораю от нетерпения...
Однако вскоре он понял, что можно было и не сгорать. Представление
оказалось обычными садомазохистскими выкрутасами, едва облаченными в
кое-какую хореографическую форму. Некоторые номера он мог бы поставить и
сам, причем намного лучше. Наряды из черной кожи выглядели, как дешевые
поделки из блестящего кожзаменителя; хлысты, цепи имели устаревший,
подержанный вид, что с полным правом относилось и к грудастому танцору в
светлом парике. Он извивался на сцене, игриво замахиваясь
плеткой-семихвосткой на молодого парня женственного вида, прикованного к
металлическим стойкам, опустившимся из-под потолка танцплощадки.
Хэнк бросил взгляд на зрителей, которые вели себя довольно
непринужденно, громко хлопая, стуча ногами, свистя и подбадривая
выступающих. На сцене "представление" было в самом разгаре - вот жеманного
вида "страдалец" опустился на колени и стал ползти, высунув язык, к
потрясающему плеткой "палачу". Капитан залпом прикончил свой бурбон и
громко прошептал на ухо Женевьев:
- Он что, собирается у него...